…Только онкологи знают, какое это ни с чем не сравнимое счастье: обнаружить там, где ты предполагал злокачественную опухоль, — перебитую крохотным осколком и сместившуюся височную кость: зеленый листок надежды, дарующей жизнь.
Хлопали двери, в конференц-зал входили приглашенные на заседание врачи, научные сотрудники. Не поднимая головы, Белозеров копался в своих бумагах. Со стороны могло показаться, что он озабочен только предстоящим выступлением, но на самом деле Федор Владимирович о нем и не думал, с выступлением все было ясно. Решение Фармкомитета и заключение московских морфологов снимали с Сухорукова и Вересова все основные обвинения, но Белозерова это не печалило. На смену озлоблению пришло равнодушие: ну признайся, а ты всерьез желал иного? То-то и оно, что не знаешь. Во всяком случае камень с твоей души свалился, факт. Черт его знает, отчего так получается, но свалился. Вот если бы ты еще не втравил в эту историю Славу и Ярошевича, сегодня ты бы мог спокойно смотреть Николаю в глаза. Сегодня ты мог бы утешиться сознанием, что не пошел на поводу у собственного тщеславия, стал над личными обидами, что ты, как и всю свою жизнь, служишь делу, только делу, и это придало бы каждому твоему слову значимость и весомость, а тебе — ощущение правоты. Трудно жить без ощущения правоты, не привык ты к такой жизни. Замарался и других замарал — и никуда тебе от этого уже не деться.
Он перехватил требовательный взгляд Вересова и чуть приметно усмехнулся: конечно, ты вправе считать меня подлецом, да вот только мне самому чувствовать себя подлецом не хочется, такое дело. Хотя можешь мне поверить: если бы оказалось, что препарат и впрямь убил Зайца, я вас обоих в порошок стер бы — и рука не дрогнула.
Постучав карандашом по графину, Гаевский предоставил Белозерову слово.
Федор Владимирович был краток и сдержан.
— Комиссия поручила мне ознакомить членов партбюро с основными выводами, которые мы сделали в результате комплексной проверки работы института. Вкратце они сводятся к следующему: мы считаем, что институт сосредоточил свои усилия на решении главных проблем онкологической науки, добился несомненных успехов в борьбе за жизнь и здоровье больных, в подготовке и обучении квалифицированных кадров онкологов для республики и широкой постановке профилактики рака. К сожалению, в этой работе еще много недостатков и упущений. Больные из отдаленных районов иногда подолгу дожидаются операций, потому что лечащие врачи не требуют от онкодиспансеров и районных больниц своевременного предоставления рентгеновских снимков, микропрепаратов, данных предварительных исследований. Соответственно уменьшается оборачиваемость койко-мест, возможность оказать своевременную помощь тем, кто в ней нуждается. Ограничивают возможности института и непрофильные больные, которых все еще многовато. Истории болезней превращены в кладбища ценнейшей информации, они плохо изучаются и обобщаются, а кое-где и неряшливо ведутся. Видимо, назрела необходимость создания вычислительного центра; нужно обрабатывать истории болезней на ЭВМ, чтобы молодые, да и не только молодые врачи могли к ним чаще обращаться. Недостаточно используется уникальная отечественная и зарубежная аппаратура. Больные жалуются на некоторых санитарок и медсестер: грубы, бессердечны. В нарушение штатного расписания заведующие отделами завели себе секретарей, в то время как в институте не хватает младшего медицинского персонала.