Федор Владимирович подошел к окну, отвернул край шторы. Дождь усилился. Косые стремительные потоки смывали с тротуаров мусор, опавшую листву, журчали в водосточной канавке. Весь в разводьях задернутых нефтяной пленкой лужиц тускло блестел асфальт. Очередь на троллейбусной остановке цвела разноцветными зонтами. Черная ворона села на сизую елку под самым окном, встряхнулась и посмотрела на начальника управления круглым, как бусинка, глазом. На столе лежала кипа неразобранных бумаг. Министр ждал доклада о результатах проверки работы института охраны материнства и детства. Работать не хотелось. Хотелось выпить водки и завалиться спать. Но сейчас нужно было не спать, а действовать. А что это означает — действовать? Что ты можешь сделать?
Приоткрыв дверь, осторожно заглянула секретарша.
— Извините, Федор Владимирович, звонит Вячеслав Антонович. Соединить? Говорит, что очень срочно.
Вячеслав Антонович Мельников был его зятем. «Люби зятя для своего дитяти…» Ах, черт, ни с кем не хочется разговаривать, ну, совершенно не хочется, а надо. «Очень срочно…»
Что там у него стряслось?
— Соедините.
Поднял трубку, услышал глухое нетерпеливое покашливание.
— В чем дело, Вячеслав? Если можно, покороче, у меня совещание.
— Сегодня в пять к вам зайдет Ярошевич, — сказал Мельников. — Обязательно дождитесь его и примите. Слышите, Федор Владимирович? Обязательно.
Это было похоже на приказ, и Белозеров рассердился.
— Горит? Успею я еще на этого прохвоста и завтра насмотреться.
— Смотрите, как бы завтра не было поздно, — жестко сказал Мельников. — Дождитесь его, это в ваших интересах. В ваших, а не в моих. — И положил трубку.
Белозеров озадаченно почесал затылок. Видимо, что-то серьезное, никогда еще Вячеслав так со мной не говорил. Нажал на кнопку звонка.
— Ко мне в пять придет хирург Ярошевич из онкологии. Пропустите.
Если Вересов и Белозеров стали врачами по комсомольской разнарядке, то Павел Петрович Ярошевич — по чистейшему недоразумению. Сказано: судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Паша Ярошевич на трубе не играл. Зато он играл в волейбол. За юношескую сборную республики. Кроме того, у него имелся первый разряд по боксу.
Перед молодым человеком с такими разносторонними дарованиями у нас открыты все дороги. Если о рождении славном Гомера, как утверждает история, спорило семь древнегреческих городов, то за честь дать Паше Ярошевичу диплом о высшем законченном образовании спорили десять кафедр физвоспитания крупнейших вузов Минска.
Лично он после недолгих колебаний выбрал политехнический. Этому способствовали два обстоятельства. Во-первых, политехнический был рядом с домом — Паша проживал на Шестой линии и ужасно не любил толкаться в городском транспорте; а во-вторых, что не менее важно, волейбольная команда политехников была чемпионом республики, а Паша решил отдать все свои силы именно волейболу. В политехническом высоко ценили Пашино умение «резать» и «вытягивать» безнадежные мячи, а это сулило ему в самом скором времени заветный мастерский значок.