Взгляд невольно задержался на последней фразе:
— Юль...
— Да?
— Вот здесь, по поводу Истомина. Что значит — умеет добиваться своего?
Паэгле сняла очки и устало потерла глаза:
— В зависимости от успехов своих поставщиков меняет моду. Довольно ловкий парень.
— Прости, не поняла, какую моду?
— На рыб, разумеется. Основные покупатели зоомагазинов — простые обыватели. Умерла рыбка — купили другую. А вот какую они захотят поселить в своем аквариуме, во многом зависит от моды. Рыбы — товар недорогой, деньги делаются на обороте. Я понятно излагаю?
— Вполне. Это все? — Даша еще раз пересмотрела бумаги.
— Да. Основные факты все здесь. Если что-то непонятно — спрашивай.
Отложив бумаги, Даша подперла подбородок и задумалась. На самом деле что читала, что не читала — ясности никакой. Все эти биографии — полная ерунда. Они, по сути, вообще ничего не дают. Наличие или отсутствие дипломов и регалий ничего о человеке не говорит. Ни о его характере, ни о страстях — ни о чем. Ну ладно еще Валикбеев с Пантелеевым — коллеги, за годы работы могли осточертеть друг другу, мало ли какие обиды накопились, да и зависть исключать нельзя, но при чем здесь директор зоомагазина? Ему-то какая радость от смерти Юлькиных рыб?
— Юль, скажи, зачем этому Истомину травить твоих рыб? Мне кажется, ему выгоднее их продавать.
Паэгле отрицательно покачала головой:
— Только в том случае, если я буду их ему поставлять.
— А ты будешь?
— Не буду.
— Почему?
— Не сошлись в условиях. — Юлька отвела взгляд.
— То есть в цене?
— То есть в условиях. — Ответ прозвучал как-то угрожающе.
Даша насторожилась. Брови чуть приподнялись, крылья носа дрогнули, глаза принялись пытливо изучать собеседницу. Поняв, что хватила лишку, Юлька пояснила уже чуть более вежливо:
— Разводчики — страшные собственники, некоторым очень важно продавать своих рыб самим. Так оно и было, пока существовала «Птичка»...
— Что значит — существовала?
— Это значит, что ее больше нет.
У Даши перехватило дыхание. Наверное, так же она отреагировала бы на сообщение, что больше не существует Красной площади.
— Ты хочешь сказать, что Птичьего рынка больше нет? — недоверчиво переспросила она.
— Именно.
— А что есть?
— Рынок «Садовод».
— Там же?
— Нет, за МКАД.
— Какой ужас, — только что и нашла сказать Даша. — Это кому же в голову пришло?
— Рыбам и птицам, — коротко отрезала Юлька и добавила уже навязшую в зубах фразу: — К нашему делу это отношения не имеет. Речь идет о том, что посетителям стало неудобно туда ездить, и многим заводчикам тоже. Но основная проблема, конечно, в мелких потребителях. Согласись, ради одной рыбки или птички не очень-то хочется тащиться за пределы Кольцевой, особенно если у тебя нет машины.