— Это мой ноутбук? — улыбнулась я.
Билли покачал головой:
— Ох уж эти женщины. Будем пользоваться им вместе. Надо же мне как-то обновлять свои несчастные статусы.
— Почему бы тебе не посидеть в Фейсбуке под собственным именем, жалкий лузер? Хотя лучше забудь, что я это сказала. Откуда у тебя такие деньжищи?
— Хочешь жить — умей вертеться, — ухмыльнулся Билли. — Твоя мать сказала, ты весь день в кровати провалялась.
— Я вчера вырубилась как убитая. Даже не понимала, сколько проспала, пока не проснулась.
— Ты только проснулась? Ну ты даешь.
— Ага. Мне приснился плохой сон.
Билли посмотрел на меня:
— Ты же не говорила об этом матери?
— Ну...
— Дебби, какого хрена? Так вот почему она такая довольная. Нечего ее поощрять.
— Я ей не говорила, она сама поняла.
— Да что ты.
— Я проснулась у нее в постели — наверное, пришла туда во сне. Так что я не прибегала к ней, чтобы пооткровенничать.
— Ну, по-моему, именно это ты и сделала.
— Не могу же я контролировать себя во сне.
— Начинается... Слушай, Дебс, об одном тебя прошу: постарайся ради своего же блага не вспоминать свои сны. Пожалуйста.
— И как мне это сделать?
— Запросто. Не надо видеть сны. Как по мне, метод вполне рабочий.
— Хочешь сказать, ты не помнишь своих снов?
— Не помню. И ты не вспоминай, если сама себе не враг.
— Игнорируй свои сны — очень здравый совет.
— Другими словами, Покахонтас, река раздваивается, а ты гребешь в своем маленьком каноэ. Ты можешь поплыть либо по рукаву с ровным, спокойным течением, либо по бурному руслу. Не приходи ко мне плакаться, если в конечном счете лодка твоего разума перевернется, как перевернулась лодка твоей матери. Она больна, Дебс. Не позволяй ей утянуть тебя на дно.
— Мне страшно засыпать.
— Когда ты была маленькой, она застращала тебя, внушив, будто ты обладаешь даром видеть чужие сны. Я еле удержался, чтобы ее не побить.
— Я такого не помню.
— Вот и хорошо. Не обращай на нее внимания. — Дядя похлопал меня по спине. — А теперь иди подкрепись. Потом возвращайся сюда — научишь меня пользоваться Ютьюбом.
Ложиться спать мне было страшно. Хотелось пойти и постучаться в дверь трейлера, но я уже не ребенок. Пора перестать выглядывать из окна спальни в поисках полной луны. Я попыталась воткнуться в телефон, но интернет был слишком медленный. От прохладной стороны подушки казалось, словно моя голова покоится на воде. А потом вспомнилось, как однажды мама искупала меня в молочной ванне.
Прокравшись вниз по лестнице, я накинула поверх пижамы одну из курток Билли, открыла заднюю дверь и с облегчением ощутила на лице ночной ветер. В свете моего телефонного фонарика телятник походил на серебряный замок. Я взяла бидон и пустое ведро.