— Это ты написала?
— Нет, отдай.
Еще раз взглянув на письмо, она вернула его мне.
— Если ты его написала, то надо его отправить.
— Оно не мое.
— Тогда кто его написал?
— Мама.
— Она поэтесса?
— Куда там! — Я рассмеялась.
— Ну, это талантливо написано.
— Это чепуха на постном масле.
— Нет, правда, у нее талант.
Я не могла понять, чего она хочет — польстить или поддеть.
— Это никто не напечатает.
— Еще как напечатают. Я бы хотела с ней познакомиться. С твоей мамой.
— Познакомитесь на Рождество.
На зимние каникулы Ксанта собиралась поехать знакомиться с семьей своего нового парня. Поскольку дорога к ним шла через нас, в Стефанову ночь, мы с ней собрались пить в пабе горячий виски. Я уже решила, что надену.
Тем утром я пошла в спортзал. Мой комплекс ограничивается беговой дорожкой, потому что это единственный тренажер, которым я умею пользоваться. Мне не хватает уверенности в себе, чтобы с идиотской ухмылкой попытаться управиться с остальными. Все равно я не настолько накачанная, чтобы идти в зону силовых тренажеров. Мне страшно, что меня сшибут с ног или отпихнут парни с роскошными бицепсами.
Я пробежала десять километров. Иногда я вступаю в пассивно-агрессивное соревнование и пытаюсь обставить соседей по дорожке, особенно если они симпатичные. Какой бы опустошенной я себя ни ощущала, последний километр я всегда пробегаю на полной скорости — просто чтобы почувствовать, что по-прежнему существую. Грохот сердца заставляет осознать: я здесь. Я жива.
* * *
После зала я встретилась с Ксантой и Орлой у гуманитарного корпуса. Мы устроили пикник: взяли большую пачку чипсов и ржаные булочки. Я купила хумус, чтобы макать в него свою булку.
Лучше было бы обойтись без Орлы. Наши разговоры становятся интересней, когда Ксанте удается от нее отделаться, но, когда она с нами, мы ее терпим — ужасно так говорить, но это правда. Ксанта стала заманивать меня на занятия йогой.
— Я бы с удовольствием, — ответила я, — только... это таким средним классом отдает!
— Сама ты средний класс, — сказала Ксанта.
— Неправда. Я фермерша.
— Ерунда. Ты покупаешь хумус в «Теско». Смирись, ты средний класс.
— Ладно, но ты тоже.
— Я не отрицаю своих привилегий. Я с ними смирилась. Научилась быть благодарной. Пытаюсь избавиться от ненависти к себе.
— Но моя семья не считается зажиточной, ни у нас в деревне, ни вообще, — защищалась я.
— Ой, да ладно. Тебе хватает денег на учебу в колледже, дешевое вино на вечеринках и пачку чипсов по пути домой.
— Это правда.
— Принадлежность к среднему классу не делает тебя плохим человеком.
— Да, только избалованным.