Игнатьев выступал за проведение активной балканской политики России. Но он не был «ястребом», призывающим к войне, как это пытались изобразить многие современники, а затем историки. Он понимал гибельность войны для России и считал, что война может быть начата только в определенных условиях при благоприятной ситуации в Европе. Его призывы к активной политике на Балканах преследовали главным образом задачу активизации помощи балканским народам (вооружением, укреплением боеспособности армии и др.) и содействия их объединению. Он утверждал, что и Россия должна готовиться к войне в финансовом, экономическом и военном отношении, ибо непредсказуемая ситуация на Балканах в любой момент могла потребовать применения силы, как, впрочем, и получилось. Игнорирование предложений Игнатьева со стороны правительства и МИД в определенной степени, как нам кажется, привело к тому, что войны избежать не удалось и Россия оказалась к ней совершенно неподготовленной. В итоге результаты войны в значительной степени были сведены на нет.
Слабой стороной позиции Игнатьева являлось неадекватное представление о силах России и европейских государств. Военные возможности страны оказались гораздо слабее, чем он рассчитывал, а сопротивление европейских стран восстановлению и усилению роли России на Балканах – гораздо сильнее. Последнее обусловило также и тот факт, что попытки Игнатьева решить балканские проблемы в интересах христиан с помощью прямых договоренностей с Портой оказались неуспешными. Это можно было сделать в частностях, но не в коренных вопросах.
При всем этом Игнатьев не был «твердолобым» дипломатом. Он оказался достаточно гибким и отступал от своих решений, применяясь к обстоятельствам. Это в особенности проявилось в его переговорах с турецким министром иностранных дел Фуад-пашой в 1867 г., когда посол отказался от требования принципа национальной автономии, понимая бесперспективность его реализации, и предложил проведение частичных реформ в христианских провинциях. Изменил Игнатьев также свою позицию и в отношении принципа невмешательства, провозглашенного Горчаковым в 1867 г.
Однако он предвидел, что этот принцип, выполняя тактическую задачу – предотвращение вмешательства Австро-Венгрии в балканские дела, в итоге приведет к подъему освободительного движения балканских народов, вызванного все усиливавшимся экономическим, политическим и религиозным гнетом османских властей и мусульманских феодалов.
Осторожная политика Горчакова и его ставка на «европейский концерт», против чего так выступал Игнатьев, давала результаты только в условиях более или менее относительного спокойствия на Балканах. Специфика региона требовала от русской политики новых решений в кризисных ситуациях. Как уже говорилось, запоздалое объявление войны, обнаружившаяся в ее ходе военная слабость России сыграли значительную роль в пересмотре Сан-Стефанского договора.