. Во всем Элджин обвинял французов, которые настояли на сокращении численности английского десанта. Те, в свою очередь, отказались дать англичанам карту Пекина, переданную Игнатьевым генералу Монтобану еще в Тяньцзине. Игнатьеву пришлось изготовить копию для англичан.
Не получив ответа на английский ультиматум, направленный Гуну, союзнические войска обошли город с севера и захватили летний императорский дворец в Хайдяне, разграбив и уничтожив его сокровища. Л. Ф. Баллюзек, побывавший после этого в лагере англо-французских войск, писал: «Что касается до союзных армий, то они действительно превратились в шайку грабителей: каждый солдат думает составить себе состояние в Китае, и некоторые действительно успели в этом. В Хайдяне нажива была «блистательная», и до сего времени французский лагерь похож на базар, где продают всякие вещи, начиная с нефритовых безделушек до соболиных шуб, платьев богдыхана и его супруги. Мне самому случилось видеть у одного французского офицера 4 большие вазы из чистого золота, две огромные чаши и несколько идолов из того же металла, разные другие мелкие вещи и пр.»[157]
Позже по требованию войск, не участвующих в разграблении дворца, часть сокровищ была у грабителей отобрана и продана с аукциона опоздавшим.
В этом дворце находились и архивы. Так как первыми во дворец ворвались французы, то архив попал в их руки. Игнатьев направил Баллюзека в расположение французского лагеря, и тот получил у Гро часть русских бумаг. Француз был столь любезен, что даже не заглянул в них. В той части архива, которая попала в руки англичан, русских бумаг, по счастью, не оказалось. Но некоторые документы попали в частные руки. Так, уже позднее российский посол в Париже граф П. Д. Киселев приобрел у одного французского солдата за 200 фр. подлинник Тяньцзиньского трактата. Миссионер Попов добыл текст ноты Перовского о русских требованиях у английского переводчика Уэда[158]. Среди переданных Гро Игнатьеву документов оказалась переписка Перовского, Путятина, Муравьева и самого Игнатьева с китайскими чиновниками, причем только один документ был в китайском переводе. Опасения Игнатьева о раскрытии тайных русско-китайских переговоров не оправдались, и союзники могли только догадываться об их содержании по каким-либо косвенным данным. Игнатьев мог спокойно вернуться в Пекин, к штурму которого готовилась союзная армия. Тем временем между союзниками начались споры по поводу сохранения или свержения цинской династии. Как уже говорилось, англичане желали утверждения новой династии вплоть до признания правителем Китая главы тайпинов и переноса столицы на юг в Нанкин, где Англия занимала прочные позиции. Французы решительно возражали. Гро просил Игнатьева уговорить китайцев принять ультиматум союзников и таким образом спасти маньчжурскую династию. Игнатьев сам был в этом заинтересован: с падением цинской династии стали бы недействительными и Айгуньский, и Тяньцзиньский договоры. Но еще больше он был заинтересован в принятии китайцами условий России. В «Отчетной записке» Игнатьев писал: «Разговор мой с французским послом окончательно убедил меня, что англичане и французы были в полном разладе, что решительная и благоприятная минута для того, чтобы мне втереться в переговоры, быть принятым китайцами за спасителя и оградить русские интересы, наступила»