Второй не менее важной задачей Игнатьев считал усиление позиций России в Турции, где, по его мнению, российское влияние было незначительным. Между тем улучшение российско-турецких отношений позволило бы ослабить экспансию европейских держав в Турции и облегчить положение ее христианских подданных.
В отношении стран Центральной Азии главную задачу Игнатьев видел в вытеснении из Персии и Афганистана влияния Англии. Он сожалел, что МИД обращает мало внимания на закрепление успехов, достигнутых в Средней Азии, благодаря, в частности, экспедициям 1858 г., и полагал, что «надо действовать систематически и в единстве с пограничными властями»[184]. Безусловно, Игнатьев хотел донести до Александра II мысль о необходимости наступления в Средней Азии, на котором настаивали местные генерал-губернаторы, но говорил об этом не впрямую, а намеком.
Относительно Дальнего Востока Игнатьев считал первостепенной задачей его освоение и усиление там дипломатического и военного присутствия России. Он подчеркивал значение новых портов в Приморье и указывал на разведывательную деятельность англичан в Китае.
В заключение Игнатьев испросил разрешения обращаться лично к царю, «чтобы голос мой в вопросах, мне близко знакомых, мог бы быть слышен».
В беседе с Горчаковым Игнатьев, помимо вышесказанного, коснулся и других проблем. Он просил информировать его о содержании европейской политики России, ибо от этого во многом зависело решение вопросов политики восточной: «Нужно, чтобы наша западная и восточная политика согласовывались между собой и, применяясь к обстоятельствам, шли неуклонно к одной и той же заранее определенной и известной цели». К сожалению, это справедливое пожелание оказалось трудновыполнимым. Азиатский департамент во время директорства Игнатьева и позднее нередко выступал, в том числе и под влиянием военных властей, за применение силовых методов в восточной политике, что подчас осложняло отношения России с европейскими странами. В конце XIX в. известный знаток международного права и истории внешней политики России Ф. Ф. Мартенс констатировал, что Азиатский департамент вел воинственную политику. Между тем проведение на Западе миролюбивой, а на Востоке воинственной политики, указывал Мартене, нарушало цельность внешнеполитических акций России[185].
В разговоре с Горчаковым Игнатьев уделил много внимания политике России на Балканах и русско-австрийским отношениям. Пребывание в Вене не прошло для него напрасно. Он указал на тяжелое положение славянских народов Австрии, угнетаемых не только австрийскими, но венгерскими и польскими властями. В наиболее тяжелом положении, по мнению Игнатьева, находились русины в Галиции. Их судьба совершенно не трогала лидеров чешского движения – Ф. Палацкого, Ф. Ригера и других, которые прежде всего заботились об интересах своих народов, забывая об общих проблемах славянства. «Вообще между народами славянского племени, – говорил Игнатьев, – нет согласия, это и мешает всякому развитию»