– Эй! Так нечестно, ты видел, что я хотела ее взять! – возмутилась я и, придирчиво изучив коробку, вынуждена была констатировать, что похищенная Лагранжем сладость была в единственном экземпляре. – Она, может, была самая вкусная, а ты…
– Можешь попробовать.
Я недоуменно подняла брови. Лагранж улыбался. И при взгляде на этот насмешливый изгиб губ до меня дошло, и я отчетливо почувствовала как снова заливаюсь краской. Чтобы я сама его поцеловала?!
Да никогда в жизни!
– Вот еще, наверняка, была самая невкусная конфета из всей коробки! – быстро сменила я показания, снова потерла бок, вспомнила кое-что и ткнула Лагранжа пальцем в грудь. – И вообще! Не смей меня больше при всех лапать, понятно?
– Когда я тебя лапал? – искренне изумился Даниэль.
– В столовой!
Парень на несколько мгновений задумался, очевидно, прокручивая в голове события, а потом рассмеялся.
– Я не лапал, я записку передавал!
– Нет, лапал! – упорствовала я, вспоминая жаркое скольжение ладони по коленке.
– Лали! Когда лапают, делают вот так…
И мужская лапища легла на грудь поверх пиджака и блузки, и властно и чувствительно ее сжала. И выпустила. Я от такой наглости поперхнулась воздухом, он встал комом в горле и никак не получалось ни пропихнуть его внутрь, ни вытолкнуть.
На лице Даниэля нарисовалось нешуточное беспокойство.
– Непонятно, да?.. ну… давай еще раз покажу!
И он вскинул руку, будто и правда вознамерился повторить.
Воздух протолкнулся, наполнил легкие, и я шлепнув по наглой руке, бросилась на мерзавца с кулаками. Да что он себе позволяет?!
Лагранж даже не подумал меня остановить или перехватить. Он хохотал, уворачивался, подставлял ладони и плечи. Коробка с конфетами упала с колен, и они рассыпались по покрывалу.
– Хам! – резюмировала я, когда силы иссякли, и застыла, тяжело дыша и скрестив руки на груди.
И вдруг поняла, что каким-то непонятным образом, оказалась у него на коленях, вместо конфет. Испугалась, дернулась, чтобы слезть, но широкие ладони легли на талию, удерживая. Даниэль выпрямился, как тогда, в башне, оказавшись близко-близко, и я зажмурилась в ожидании очередного бесцеремонного, наглого, непрошенного поцелуя.
А его не было.
Я всем телом чувствовала, что Лагранж по-прежнему близко, губами, которые едва заметно щекотало теплое дыхание, грудью, которая на вдохе почти касалась мужской груди. Но ничего не происходило.
Я осторожно открыла один глаз. Второй.
Даниэль просто смотрел. Держал меня и смотрел. И только поймав мой взгляд, качнулся вперед. Я снова зажмурилась. Уперлась ладонями в его грудь, желая остановить, но…