Первого декабря в шесть часов утра он был уже во дворце. Он прошел торопливо к матери. Николай уже знал о приезде брата и выбежал навстречу, но двери в покой матери закрылись перед самым его носом. Он стиснул зубы и стал ждать — в передней.
— Хорошо же, mon cher frere.
Мишель вышел не скоро: лицо его было озабочено. Братья наскоро обнялись, и Николай повел его в свой кабинет. За ними двинулся неизменный Милорадович.
Перед ними шпалерами склонялись придворные, взгляды, которые они бросали на Мишеля, были быстры и пронзительны — по выражению его лица хотели угадать, что он такое привез. Мишель сделал каменное лицо.
— Здоров ли государь император? — спросил его вкрадчиво барон Альбедиль.
— Брат здоров, — сказал быстро Мишель.
— Скоро ли можно ожидать его величество? — заглянул ему в лицо Бенкендорф.
— О поездке ничего не слыхал, — отпарировал, не глядя на него, Мишель.
— Где теперь находится его величество? — пролепетал, любезно сюсюкая, граф Блудов.
— Оставил брата в Варшаве, — сухо сказал Мишель.
Они прошли в кабинет. Вместе с ними прошел Милорадович и уселся, звякнув шпорами, в кресла.
Мишель тоже уселся, пожал плечами и нахмурился:
— В какое ты меня положение поставил? Все говорят о Константине как об императоре. Что тут делать? Не понимаю.
Он посмотрел исподлобья на Милорадовича, достал, все еще хмурясь, из портфеля письмо Константина и подал Николаю.
Увидев надпись: «Его императорскому величеству», Николай побледнел. Он молча стал ходить по комнате. Потом он остановился перед Мишелем и спросил без выражения:
— Как поживает Константин?
Мишель искоса взглянул на Милорадовича.
— Он печален, но тверд, — сказал он, напирая на последнее слово.
— В чем тверд, ваше высочество? — спросил Милорадович, откинув голову назад.
— В своей воле, — ответил уклончиво Мишель.
В это время в комнату просунул голову Милорадовичев адъютант.
— Ваше превосходительство, — сказал он Милорадовичу, — в строениях Невского монастыря пожар большой, грозит перекинуться.
Милорадович с досадой крякнул, звякнул перед братьями шпорами и вышел.
Мишель посмотрел на Николая.
— Я тебя не понимаю. Существуют акты или не существуют?
— Существуют, — медленно ответил Николай.
— Но тогда, подчинившись гвардии, ты, mon cher frиre, произвел формальный coup d’etat.[31] Да, да, без всякого сомнения.
Николай усмехнулся и помолчал.
Потом он обратился к Мишелю, понизив голос:
— Константин твердо решил отречься?
Он серыми глазами щупал лицо брата.
Мишель ответил вопросом:
— А разве, по-твоему, Константин мог бы, несмотря на все эти акты, взойти на престол?