Кюхля (Тынянов) - страница 153

Мишель пытается что-то крикнуть солдатам, но в это время солдаты начинают кричать:

— Ура конституции!

И покрывают его голос.

И в это же время Пущин говорит несколько смущенно Вильгельму:

— Voulez vous faire descendre Michel?[37]

Он слегка потупил взгляд, не смотрит на Вильгельма, косит в сторону.

И Вильгельм отвечает еле слышно:

— Oui, Jeannot.[38]

Он незаметно выдвигается вперед.

Взгляд Мишеля опять падает на худого, долговязого человека. Как будто он раньше где-то видел этого урода, лицо какое-то знакомое.

Саша Одоевский говорит Вильгельму:

— Есть ли у тебя довольно пороху на полке?

Он смотрит на свой длинный пистолет, который крепко зажат в длинных пальцах Вильгельма.

— Есть довольно, — отвечает беззвучно Вильгельм.

(«Что за черт, длинный целится. В генерала рядом. Ускакать, ускакать сейчас же». — Мишель делает знак генералу и с ужасом видит, как черное дуло пистолета ползет вправо и смотрит ему в глаза.)

В проулке тихий разговор:

— Я близорук. Который Мишель?

— С черным султаном, — отвечает Александр Бестужев.

Дорофеев, который стоит слева, трогает осторожно за рукав Вильгельма и качает головой:

— Пожалейте себя, барин.

Вильгельм улыбается Дорофееву, не глядя на него, и отвечает шепотом, так что тот не слышит:

— Милый, всем умирать.

И целится в черный султан.

Курок спущен, но вместо выстрела — какой-то щелкающий звук. Лошади Мишеля и генерала танцуют на месте, поворачиваются, скачут прочь. Вильгельм растерянно смотрит на пистолет, потом на удаляющийся черный султан. Он стреляет вниз.

Щелканье.

— Что за проклятие?

Он поднимает глаза на Пущина. Он не понимает. У него чувство почти физической боли, — как будто он замахнулся камнем, а камень сорвался, упал и руке больно от размаха.

Кто-то накидывает на него сзади шинель — Дорофеев. Ему жарко, рыдания душат его. Он скидывает шинель. Он прикладывает левую ледяную руку к огневому лбу. (В правой крепко зажат пистолет.) Пущин говорит Дорофееву и Куроптеву с сожалением:

— Эх, ребята, скорее бы дело кончили.

И туман, туман перед глазами. Он, качаясь, смотрит в землю, достает из кармана платок левой рукой (правая как неживая, в ней пистолет) и прикладывает платок к голове. Эх, обвязать бы голову. И Вильгельм вскидывает глаза. Перед фасом каре белый султан.

Кругом голоса:

— Воинов, генерал Воинов.

(Воинов пробрался-таки поговорить с Экипажем.)

— Который Воинов? — с усилием спрашивает Вильгельм.

— В белом султане, — отвечает ему чей-то странный в тумане голос, — в генеральском мундире.

Другой спокойный голос рядом говорит:

— Давайте пистолет, порох насыпать нужно, у вас порох смок.