– Татьяна, до конца дня меня не будет, – раздался голос директора в приемной, пока я возле окна придумывала стратегию. Он развернулся и закончил мне в спину с явной улыбкой: – Надеюсь, что не будет. Любовь, я готов.
– К чему? – переспросила по инерции, подсознательно ожидая от него услышать дельную подсказку о плане свидания.
– Сказал бы, что к Любви, но прозвучит двусмысленно. Обожаю двусмысленные формулировки!
– Кто бы удивлялся. Ладно, поехали. Только не на твоей машине!
– То есть мы никуда не спешим? – он, похоже, немного расстроился.
– То есть я не спешу в ад, – поправила я, случайно перефразировав опасения Василия. – Ты бывал в метро?
В метро мужчина, похоже, бывал неоднократно – по крайней мере, не растерялся и лишь слегка кривился от скоплений человечинки. Решив, что это может служить неплохим началом допроса, я с того и начала:
– Тебе, похоже, здесь не нравится?
– Отнюдь, – он занял свободное место в вагоне. Я присела рядом. – Раньше даже специально спускался сюда для подзарядки. Но предпочитаю часы пик – пихнешь кого-нибудь локтем сзади и аккуратно отступаешь. В идеальном случае обеспечены крики на несколько минут вперед.
– А, понятно, паразит.
– Твои комплименты все еще приятно радуют, Любовь.
Но я говорила беззлобно – пыталась разобраться:
– Да я в том смысле, что ты эмоциональный паразит, это мы уже и так выяснили. Мне вот интересно, Гриш, а как часто я сама бывала жертвой?
– К сожалению, нечасто. Ты легко раздражаешься, но и легко гасишь раздражение. Выплескиваешь его самым быстрым путем и живешь дальше. Реши я сесть только на эту диету, то давно умер бы с голоду.
– Удивительно, – я задумчиво качала головой. – А с моей стороны видится, что я в твоем присутствии постоянно злюсь.
– Зачем ты об этом спросила? Хотела спасать других, жертвуя собой?
Я даже вздрогнула – насколько точно он уловил мою недавнюю мысль. И признала:
– Рассматривала этот вариант на самый крайний случай. Не то чтобы я считала себя какой-то отмороженной героиней, но что-то такое во мне есть – желание все исправить, любой ценой.
– Видимо, самое главное, что ты хочешь исправить, – меня?
Он обескураживающе искренне и открыто улыбался. К счастью, рядом с нами не сидели пассажиры, а то такой диалог мог бы их заинтересовать.
И я беззастенчиво улыбнулась и кивнула, подключая к разговору немного флирта:
– А у меня получится?
– Нет, – он ответил спокойно и однозначно. – Можно изображать из себя кого угодно и как угодно долго, если это приносит прибыль. Но природу не изменишь.
Я наклонилась к нему почти вплотную, чтобы следующую фразу точно никто вокруг не смог уловить: