– Прекращайте так шутить, Григорий Алексеевич. Я вам не какая-нибудь содержанка, в конце концов. И сядьте уже на табурет! Вы мне здесь не начальник, я хозяйка. Так изобразите хотя бы, что не вы здесь главный!
Он послушно занял указанное место, а улыбался все шире, наблюдая за моими движениями. Кофемашины в моем шикарном дворце, конечно же, не водилось – ничего, и растворимый кофе сойдет. А этому гурману просто нужно пять ложек насыпать и сахарницу поближе пододвинуть.
– Раз я здесь не начальник, – он вновь подал голос, – то почему бы тебе не называть меня просто по имени?
Я села напротив и тоже отчего-то начала улыбаться. Вообще-то, примерно этого предложения я и ожидала с тех пор, как убедила себя в его чувствах ко мне. Понятное дело, что он старше и мой босс, но как-то странно сидеть в такое позднее время в интимной обстановке простой загородной кухни, явно строить какие-то планы по сближению, а называть друг друга как раньше: «уборщицей» и «Григорием Алексеевичем».
Но переключиться было не так-то просто, потому я заехала издалека:
– А как вас называют друзья? Гришей?
– У меня нет друзей, я уже говорил. Когда-то вассалы и все, кто хотел моего расположения, называли меня Величайший Повелитель Мрака Миннерзей. Хотя ты можешь звать Гришей.
– Оригинальная школьная кликуха, – одобрила я. – Язык сломаешь. Вижу, вас и в школе не очень любили.
Он отчего-то задумался, погрузился в какие-то воспоминания:
– Языки на самом деле не ломают, их легче вырывать. Кстати об этом. Что за мужчины проявили к тебе интерес? Стоит ли мне беспокоиться на их счет?
– Местные алкоголики? – рассмеялась я. – Да, они ко мне большой интерес проявляют! Как и ко всем, кто проходит мимо! Вы так забавно изображаете ревность, но зачем вы ее изображаете?
И вдруг он отставил чашку, наклонился вперед, ловя взглядом мои зрачки, и произнес очень серьезно:
– Это не ревность, уборщица, а самое настоящее, абсолютное чувство собственности. Уже подозреваю, что твое имя – знаковое, хоть и обманчивое. Я тебя никому не отдам – ни мужчине, ни женщине, а уж тем более – маргиналам, зовущим каждого встречного разделить с ними пивасик.
Я от такого признания окончательно растерялась:
– Да я как-то и сама не горю желанием отдаваться… ни мужчине, ни женщине, ни маргиналам… Вы где вообще такое слово выкопали?
Но он продолжил на той же ноте:
– И если кто-то посмеет тебя обидеть, я сотру его с лица земли. Всю его родовую линию сотру, чтобы даже имени в истории не осталось.
– Вау… – выдохнула я, но совсем без восторга. – Вы психиатра по моему совету так и не нашли? Не надо моих маргиналов стирать! Они абсолютно безобидные и создают здоровую поселковую атмосферу! Но если уж вы сами затронули эту тему, то единственный человек, который меня постоянно пытается обидеть, – это вы сами.