– Совсем совести нет! Да когда ж ты уже пропьешься?! А, так вы тут еще и с бабами время проводите? – она указала грозным подбородком на меня. – Совести нет! А с виду такая приличная девушка!
Я ничуть не разозлилась, хотя последнее непосредственно мне было адресовано. Но женщину эту понять прекрасно могла: окажись я на ее месте, когда муженек любой вечер предпочитает проводить в кругу выпивох, а не с семьей, я бы совсем другими словами выражалась. И уж точно бы не обрадовалась, что муженек тут еще и женскую компанию себе отыскал, а не только безобидный треп о сугубо мужских трудностях. Она не на меня злилась – она на всю свою неудавшуюся семейную жизнь злилась. И лучшее, что я могла бы сейчас сделать, – подойти и заявить, что я просто мимо проходила, а ее супруг если с кем и изменяет, то только с горлышком от бутылки. Пусть хотя бы из-за этого нервы себе не треплет.
И вот в этот момент произошло необъяснимое – буквально на следующем шаге и произошло: у меня нога вперед не двинулась, как если бы ее кто-то держал, ухватив за лодыжку. От неожиданности я едва не упала. Но женщина из того сделала другой вывод:
– Ты уже набралась?! Какая прелесть! Надо будет с Марьиванной переговорить, кому она жилье сдает!
Выглядела женщина разъяренной. Она направляла на меня свое раздражение, расходясь в этом бесцельном порыве, и действительно может сообщить с преувеличением моей хозяйке – здесь все друг с другом знакомы. Меня же беспокоило иное. Попыталась сделать шаг другой ногой и ощутила те же невидимые путы. Уставилась на свои ноги – со стороны это должно было выглядеть, будто я разглядываю башмаки.
Опомнилась, выпрямилась и сказала строго – следовало прекратить этот крик, потому что у меня тут своих проблем, как выяснилось, предостаточно:
– Да не набралась я. Устала на работе. Вот и вышла попросить, чтобы тише себя вели.
Женщина посмотрела почти виновато и вновь закричала на мужа:
– Слыхал? Не только мне жизнь поломал, но и всем, кто поблизости живет! Совсем совести нет! А ты чего пялишься, дядь Жора, сейчас и тебе достанется!
Я же отступила назад – и на этот раз никаких препятствий не почувствовала. Уже в своей комнате шагала туда-сюда и больше ничего странного не наблюдала. Тогда что это было на улице? Мелкий конфликт не в счет, он через полминуты забылся.
Не то чтобы я придумала какое-то исчерпывающее объяснение… Единственное, в чем я была уверена, – мне не показалось. Мои ноги просто не шли ближе к ругающейся женщине, зато были готовы идти куда угодно еще. Быть может, действительно, просто устала? Точно, Татьяна устала до провалов в памяти, Елизавета Николаевна устала до адюльтера в боссовом кабинете, а я устала до непослушных ног? Не слишком ли мы все уставшие, работницы мармеладной фабрики? Вирусная усталость, передающаяся через сплетни?