я просто рухнул. Помешался.
И никогда не стал я прежним.
Словно осколки моего же сердца
резали меня изнутри,
прямо как мама тебе рассказывала.
Вы с Шоном были маленькими,
и я не мог вот так приходить домой,
быть отцом и мужем,
когда я никогда уже не мог
быть братом.
После того, когда все произошло.
И как все то произошло.
Но я не плакал. И не ныл.
Я точно знал, кто убил Марка,
и был уверен, что его достану.
Им научил меня
Марк.
А его им научил
наш отец.
В тот вечер
я прошел два квартала туда,
где тусовался Марк,
где это все случилось.
Я ждал и ждал,
пока, наконец, из здания
вышел чувак,
прошел к себе на угол,
угол Марка,
сунул пакетик
в лапу покупателю.
Мелькнули денежки, и тут
я понял, что это тот самый,
кто застрелил моего брата
прямо на улице.
Я двинулся.
Накинул капюшон.
Ствол вынул из-за пояса,
и, когда он меня заметил,
я уже целился.
На третьем выстреле
он рухнул,
но я ему еще один добавил,
потому что рассвирепел.
Как будто что-то
в меня вселилось.
то полез под горячий душ,
такой горячий,
что кожа горела
и слезала с тела,
Не мог поцеловать вашу маму,
не мог поцеловать вас, ребята,
перед сном.
Просто лежал голышом
в ванне с пеной,
и холодная эмаль
не давала мне спать