…Недавно я был во Флоренции, и у меня в номере был балкон. Балкон выходил во внутренний двор, достаточно большой, где росли деревья. Я проснулся на рассвете (потому что стал плохо спать) и вышел на этот самый балкон. Надо сказать, что географическое положение Флоренции достаточно специфично, она как бы находится в котловане, окруженном холмами, из-за этого у нее свой микроклимат: ночью там прохладно, а днем душно и жарко. Холодный воздух долго задерживается в ковше утром, а потом долго задерживается теплый. Так вот я стоял на балконе и смотрел на дерево, которое немножко рябилось в движущемся холодном воздухе, ну, вы знаете этот эффект, как будто немного через воду. И подумал, что какой-нибудь средне-условный поэт, наблюдательный ли Бродский или просто какой-нибудь пишущий в этой системе, обязательно бы что-нибудь захотел написать. Даже я, человек, относящийся к стихам, как к некоторой мистической попытке, не являющийся литератором, не относящийся к стихосложению, как к упражнению, типа очередного стихотворения, ведь масса людей пишет стихи в путешествиях, что, по-моему, ужасно пошло, так вот даже я, человек совершенно нового склада в этом смысле, мог бы сожалеть, что я вот не напишу стихотворение или развернутую метафору про рассветную Флоренцию, про балкон, про движущийся холодный воздух, про воздушную рябь между деревом и мной. И в этот самый момент я почувствовал большую радость и какой-то покой, я вдруг понял, что это дерево безо́бразно. Что оно стоит в рассветной Флоренции во внутреннем дворе, на него смотрит человек с балкона, и само это дерево немного двоится в холодном воздухе, но это все, не надо нагружать его метафорами, не надо делать его предметом стихотворения, потому что все это ложь. И такие вещи я стал понимать только сейчас. Несколько лет я посвятил тому, чтобы освоить какие-то самые незначительные психологические (я даже стыжусь назвать их духовными) практики. Например, я научился останавливать ум, его бессмысленную работу, пусть ненадолго, но научился, я научился отслеживать самого себя, вспоминать себя, то есть не спать, как большинство из нас спит наяву, совершая действия. Иногда мне казалось, что я даже подходил близко к моментам, которые можно было бы назвать просветлением. Но я именно подходил, всего лишь подбирался к окраинам, но даже этого мне было достаточно, чтобы понять, что большая часть того, что мы называем своей жизнью, – ерунда. Когда я вам давал интервью четыре года назад, я наговорил столько ненужных вещей, которые мне казались важными, что, прочитав расшифровку, которую вы прислали, я изумился, сколько же мусора у меня было в голове. Надо сказать, что столько же мусора у меня и сейчас, но я хотя бы научился осознавать это как мусор.