При таких обстоятельствах Жан Расин оказывается для Мольера желанным сотрудником – может быть, потому, что кое в чем очень важном они сейчас единомышленники. Янсенистское воспитание сказывается у Расина в более мрачном, но и более трезвом, без корнелевской возвышенной экзальтации, взгляде на человеческую природу, в пока еще робком и не очень умелом, но все же явном стремлении к более строгой и достоверной манере театрального письма. И то, и другое должно было привлекать Мольера к этому молодому человеку. А на житейских путях у Расина свои счеты с врагами Мольера – и с учениками святого Августина, противящимися его писательской карьере, и с церковными властями, препятствующими его карьере священника. Зато он уже вхож к Кольберу и к Сент-Эньяну, то есть к тем самым людям из окружения молодого короля, на чью поддержку и сочувствие может рассчитывать и Мольер.
Привилегиями (нечто вроде цензурного разрешения и копирайта одновременно) «Замечания» сьера де Рошмона помечены 18 апреля 1665 года. 17 и 19 апреля в Пале-Рояле шла «Фиваида». К тому времени она уже издана отдельной книжечкой. В этой книжечке имелось и посвящение: герцогу де Сент-Эньяну. Корнелевский «Эдип» пять лет назад вышел с посвящением Фуке.
Более чем скромный успех «Фиваиды» ничего не решал определенно в литературной судьбе Расина. Он мог затеряться в толпе незадавшихся талантов, осаждавших театральные кулисы и приемные вельмож. Мог пасть духом и вовсе отказаться от этого неблагодарного занятия, сосредоточившись на усилиях построить карьеру посолиднев. Он предпочел счесть провал «Фиваиды» удачей – и продолжать. Мольер, скорее всего, его в том поддержал. Следующая трагедия Расина, «Александр Великий», само собой разумеется, готовилась к постановке мольеровской труппой.
Об «Александре» говорили задолго до премьеры. Мольер объявил об этой пьесе заранее, подогревая к ней интерес. Сам Расин читал куски из нее в аристократических салонах, перед слушателями влиятельными и искушенными. Луи Расин утверждает, что его отец ходил с этим сочинением к самому Корнелю, и тот якобы, «прослушав чтение пьесы, сказал автору, что у него большой талант к поэзии, но для трагедии вовсе нет дарования, и посоветовал прилагать силы в другом жанре». Как бы то ни было, начинающего автора уже принимали всерьез, имя его было на устах; он и его друзья не теряли времени между двумя премьерами. «Александра» ждали с нетерпением. Стихотворец-репортер писал:
Успех трагедии сужден,
Какого не было от века.
Премьера состоялась, наконец, 4 декабря 1665 года. На спектакле присутствовали Месье – Филипп Орлеанский, Мадам – Генриетта Английская, Великий Конде. Но есть и более прозаическое свидетельство успеха: первое представление принесло 1294 ливра, сборы от последующих не опускались ниже девятисот пятидесяти. Это не триумф, но с «Фиваидой» несопоставимо.