, пребывание в коей она употребила на то, чтобы еще отягчить бремя невзгод для тех, кто не разделял ее воззрений. Она была причиной тому, что из монастыря увезли еще пять или шесть сестер, которых она представила самыми опасными из тех, кто оставался. И наконец – ведь одно падение влечет за собой другое, – Господь попустил ее дойти до такого помрачения, что она пыталась как только могла порочить и поведение тех самых сестер, что были к ней так милосердны, и память тех самых людей, кому она прежде приписывала множество чудесных исцелений и о ком теперь она составляла записки, полные лжи и клеветы». Запомним эти негодующие расиновские упреки.
Тем временем появился новый приказ разогнать священников и Господ из Пор-Рояля-в-Полях. Арно и Николь вынуждены были скрываться; переменив несколько убежищ, они поселились в доме герцогини де Лонгвиль – сестры Великого Конде, раскаявшейся грешницы и горячей заступницы Пор-Рояля. (Расин впоследствии описывал совместное житье герцогини, несмотря на все свое благочестие остававшейся знатной дамой, и достойных мужей, несмотря на все свое знание света остававшихся чудаками-педантами: «Они каждый день проводили вместе по пять-шесть часов. Господин Арно частенько дремал, спустив с чулок подвязки у нее на глазах, что было ей не слишком приятно. Господин Николь из них двоих был человеком более учтивым и больше ей нравился. Госпожа де Лонгвиль быстро пресыщалась, и сильнейшее желание видеться с людьми внезапно сменялось у нее столь же сильным к ним отвращением»). А племянник Арно, Исаак де Саси, духовник пор-рояльских монахинь, был арестован и просидел два года в Бастилии. Вообще же загородного монастыря все эти строгие меры коснулись несколько меньше, отчасти из-за его сравнительной удаленности от Парижа, отчасти благодаря стойкости и мудрой выдержке тогдашней его настоятельницы, повторявшей в эти трудные дни слова, сказанные ей однажды матерью Анжеликой: «Дочь моя, все то, что не относится до вечности, меня не пугает».
В конце концов, спустя год после начала всех этих треволнений, было решено, что разумней не рассылать монахинь Пор-Рояля по разным обителям, куда они только заносили семена раздоров и смущения умов, а наоборот, собрать их всех под одной крышей, где будет легче подвергнуть их самому неусыпному надзору. В июле 1665 года в Пор-Рояль-в-Полях свезли недавних изгнанниц и обитательниц парижского монастыря. Вокруг стен расставили часовых; все сношения с внешним миром запрещались; доступа к Святым Тайнам сестры по-прежнему были лишены. Так продолжалось до 1669 года.