Однако после 1656 года, отчасти, может быть, из-за шума, наделанного этой историей, но более всего – из-за общего ужесточения позиции Церкви по отношению к янсенизму, имя герцога де Лианкура исчезает из анналов Общества, и все те, кого подозревают в симпатиях к Пор-Роялю, вообще больше в Общество не допускаются. Отныне Шайка святош и ученики святого Августина – враги. Как бы там ни было, в новых преследованиях, обрушившихся на янсенистов, Демаре играл немалую роль. Ходили слухи, что это он выследил и выдал властям господина де Саси. А в декабре 1665 года он издал сочинение под названием «Слово Святого Духа к королю», в котором увещевал Людовика начать крестовый поход против янсенистов, каковое предприятие должно было неведомым образом превратиться в крестовый поход против турок – Оттоманская империя была тогда и впрямь грозным врагом для всей Европы. Как раз в те дни, когда появилось «Слово», Николь печатал свои воинственно-защитительные «Письма о мнимых ересях»; к моменту публикации «Слова» их вышло десять. Следующее, одиннадцатое, появилось 31 декабря 1665 года уже с подзаголовком «Духовидцы», ибо направлено оно против Демаре, автора одноименной комедии. Среди прочих обвинений в его адрес там имелся такой пассаж:
«Каждому ведомо, что первоначальным его занятием было сочинение романов и пьес для театра и что таким путем он и обрел известность в свете. Таковые дела, не слишком почтенные в глазах порядочных людей, суть омерзительны, если судить их согласно правилам христианской религии и заветам Евангелия. Сочинитель романов и театральный поэт – это отравитель в обществе, отравитель не тел, но душ верующих, и должен почитать себя виновным во множестве духовных человекоубийств, каковые он либо учинил на деле, либо мог бы учинить своими губительными писаниями. Чем более он заботится прикрывать завесой благопристойности преступные страсти, им изображаемые, тем более он их делает опасными и способными обольщать и развращать души простые и невинные. Подобные прегрешения тем ужаснее, что плоды их долговечны, ибо эти книги не исчезают и продолжают неизменно изливать все тот же яд на тех, кто их читает».
На этот выпад против изящной словесности, более чем привычный в устах богословов, к тому же высказанный мимоходом и в самой безличной форме, без упоминания имен, не отозвался никто из звезд тогдашней французской литературы – ни Мольер, ни Корнель, ни брат его Тома, автор пьесы «Тимократ», побившей все рекорды успеха в своем веке (она выдержала более 80 представлений), ни Мадлена де Скюдери, недавно закончившая печатать свою «Клелию», прочитанную, наверно, всеми грамотными людьми в Париже и провинции. Сам Демаре в ответ на этот пункт обвинения только смиренно оправдывался тем, что, во-первых, пьесы его – сама скромность, а во-вторых, писал он их исключительно по настоянию Ришелье, сам же к этому делу питал такое отвращение, что после смерти кардинала и в театре-то ни разу не был.