В этот день на очередной конференции Американского геофизического союза представители ключевых научных групп выдали «консолидированное» мнение о местонахождении «Вояджера-1». Оно сводилось к тому, что аппарат не пересек гелиопаузы и находится в еще одной новой области, изысканно названной «магнитным хайвеем для заряженных частиц». Использовалось и второе название – «область истощения» (depletion region), весьма уместное, если учесть, что в некоторых диапазонах энергий число солнечных частиц снизилось в 1000 раз и более.
«Мы полагаем, что это последний участок нашего пути в межзвездное пространство, – сказал Эдвард Стоун. – Насколько мы можем судить, остается от нескольких месяцев до пары лет. Мы не ожидали такой области, но мы привыкли получать неожиданное от „Вояджера“»[109].
Заключение о том, что аппарат все еще летит в пределах гелиосферы, основывалось на магнитных измерениях. С переходом границы магнитное поле должно было резко поменять направление: силовые линии, ориентированные внутри магнитосферы вдоль направления восток – запад, должны были оказаться ближе к направлению север – юг. Индукция магнитного поля выросла в августе 2012 г. вдвое, с 0,2 до 0,4 нТ, до уровня, предсказанного Мерав Офер, но направление изменилось менее чем на 2°, и уже известный нам скептик Леонард Бурлага убедил коллег, что резкие скачки уровней космических лучей также «не в счет».
Новую область назвали магнитным хайвеем, так как в ней, как представлялось, линии солнечного магнитного поля соединяются с линиями межзвездного, создавая удобный маршрут для миграции заряженных частиц низких энергий наружу, а высоких энергий – внутрь гелиосферы. Было объявлено, что «Вояджер-1» пересек колеблющуюся границу с «хайвеем» в общей сложности пять раз: первый – 28 июля, последний – 25 августа.
Стаматиос Кримигис согласился с коллегами скрепя сердце. Он отметил, что если бы мы судили только по данным о заряженных частицах, то кажется, что мы вне гелиосферы. Но мы должны посмотреть, что говорят нам все инструменты, и только время покажет, верна ли наша интерпретация относительно этой границы.
Кримигис был прав, а Бурлага ошибался, но, чтобы доказать это, потребовалось еще девять месяцев. «Третейским судьей» выступила команда приемника плазменных волн PWS – Дональд Гарнетт и Уильям Курт из Университета Айовы.
В марте 2013 г. до «Вояджера-1» дошло возмущение от солнечной вспышки класса X5, произошедшей еще 7 марта 2012 г. Первым его заметил датчик космических лучей CRS, а 9 апреля в данных PWS проявились осцилляции в плазме, подобные наблюдавшимся в 1983–1984 и 1992–1993 гг., но на несколько иных длинах волн. Частота осцилляций росла вплоть до 22 мая 2013 г., свидетельствуя об увеличении плотности среды, и в максимуме достигла 2,6 кГц. По известной и довольно простой формуле она была пересчитана в плотность электронной плазмы – 0,08 частиц на 1 см