– Говори, говори…
– Я пацанов на футбол против «Торпедо» позвал. И Сережку Серегиного думаю тоже позвать. И только спохватился, уже не знаю, как с билетами.
– Много желающих на «Торпеду»! После субботнего-то… – вскинулся было Иван Сергеевич, но понял неуместность пафоса. – Да, конечно, организуем, раз пацанам обещал. Сколько тебе?
– Аж пять штук вместе со мной выходит, – виновато сказал Покровский.
– Ты башкой-то думай, Покровский, в следующий раз! Сейчас, так и быть, организуем.
Покровский с Жуневым и еще полудюжиной офицеров поехали на поминки в квартиру Угловых. С маленьким Сережкой Покровский поговорить не успел, его увезла к себе одна из бабушек. Вторая бабушка, мама Сережи, заправляла столом, беспокоилась, хватает ли закусок… Как-то это ее отвлекало. Все офицеры по очереди сказали что-то про Сережу, Покровский тоже сказал несколько слов – формальность, что в такой момент скажешь, но вдову и мать это как-то поддержало. Так уж устроены люди.
Сначала сидели напряженно, потом выпили, чуть расслабились. Опять вспоминали Сережу, и просто милицейские истории вспоминали. Малознакомый офицер, близкий друг Углова, знающий – да уж все это знают – историю с пенсионерками, рассказал старый случай про ветерана, который попал в похожую ситуацию, но не как жертва, а наоборот. Ветеран ночью курил на балконе. А внизу дежурная аптека. Оттуда вышла женщина, ее нагнал наркоман, выхватил сумочку и побежал. Денег хотел на дозу. А у ветерана на балконе стояла открытая посылка, а в ней банки с сайрой. Правнучка-студентка прислала с практики с Шикотана. Ветеран схватил банку, швырнул в наркомана и попал ему точно в макушку. Наркоман наповал.
– Несчастный дедушка, – сказал Покровский. – Что с ним?
– Умер, что с ним. Через час в больнице и умер.
– Я не про грабителя, про дедушку.
– Так и я про дедушку! Грабитель сразу, а ветеран от инфаркта.
– Ах ты… эдак и так…
Поговорили на балконе с Жуневым, Покровский рассказал о ситуации с Сержем, о Ленинграде и Риге.
– А у меня киснет в КПЗ системный. В магазине самообслуживания воровал – тоже системно, – сказал Жунев. – Можно проверить, насколько система у них системит.
– Давай проверим!
Договорились попробовать ближе к концу рабочего дня.
Наташа старалась держаться, но несколько раз выходила плакать на кухню. Покровский однажды решился, вышел за ней, сказал, что приглашает Серегу на футбол в эту субботу.
– Думаешь, можно уже на футбол?
И тут же сама себя осадила:
– Да, слушай, спасибо, что я… Спасибо! Он пойдет, конечно! На «Динамо»?
– Да.
Наташа опять заплакала, поцеловала Покровского в щеку. Самое мерзкое из ощущений – это бессилие.