Какое-то время он бился в конвульсиях, хрипел и наконец затих. Несколько минут Ева прислушивалась, но, когда крики прекратились, наступило полнейшее безмолвие.
– Идиот, – прошептала она. – Извини, но ты не оставил мне выбора.
Ева посмотрела на тело Петера. Оно застыло в неподвижности и больше не представляло для нее угрозы. На всякий случай она проверила пульс, потом закрепила лыжи на его ногах и рядом бросила его лыжные палки. Закидала его снегом, чтобы создалось впечатление, будто он врезался в дерево, съехав с трассы.
На ее кремовом вязаном свитере и вельветовых брюках алели брызги крови, но, если кто-то обратит на них внимание, она скажет, что у нее пошла носом кровь. Набрав в руку снег, Ева затерла самые заметные пятна, затем покинула ельник, вернулась на склон и продолжила спуск, несясь навстречу огонькам, замерцавшим у подножия холма с заходом солнца.
7 января 1947 г.
Что скрывает лес
– Ну, как покаталась? – спросила Салли, вернувшись вечером в их комнату после смены.
Ева уже лежала в постели, свернувшись калачиком. Между ног она зажимала завернутую в полотенце бутылку с горячей водой, чтобы унялась саднящая боль. По возвращении она сразу сделала себе обжигающе горячую ванну, а потом принялась скоблить себя. Намыливая пальцами воспаленные ткани влагалища и травмированной прямой кишки, она надеялась, что из-за собственной глупости не забеременела и не подцепила заразу. Ева вытерла пар на зеркале в ванной и увидела, что на шее и плечах уже начали проявляться синяки, но на лице, раскрасневшемся от горячей воды и слез, кровоподтеков, слава богу, не было. Забрызганные кровью кремовый свитер и большие брюки, которые так легко сдернули с нее, теперь свернутые в узел лежали на дне ее чемодана. На темной твидовой куртке в ржаво-зеленую крапинку следов ее преступления заметно не было, и она повесила ее сушиться у плиты.
– Понравилось? – снова спросила Салли, снимая через голову теплый джемпер.
– Да, ничего, но больше не пойду, – Ева зевнула. – Снег был рыхлый, а потом Петер бросил меня на склоне и сам куда-то укатил. Не впечатлили его мои способности. Я, видите ли, слишком осторожничаю, еле тащусь.
– Да уж, тот еще джентльмен, ничего не скажешь, – фыркнула Салли. – Ты хоть нормально назад добралась?
– Поймала машину до темноты. У нас ведь здесь грузовики целыми днями туда-сюда ездят. Лучше любого автобусного сообщения.
– Главное, чтобы не скапливались все одновременно, как в Лондоне, – рассмеялась Салли. Наклонившись, она порылась в тумбочке у кровати. – У меня здесь припасена сливовица. Не хочешь по глоточку?