Спасибо, Саша, – словно она говорит с соседом или коллегой.
Я смотрел на нее, стоящую передо мной на улице, невероятно далекую. Мне стало грустно.
Назавтра я пошел к школе встречать Агустина. Мы вдвоем вернулись домой. Я открыл решетку, повернул ключ в замке. Толкнул дверь.
Повесил пальто в прихожей, между пальто автостопщика и Мари. Агустин швырнул свое на пол и тут же помчался к шкафу с игрушками. Вытащил карты, набор юного химика, шахматную доску.
Сыграем?
Мы пополдничали, сделали две газировки с сиропом. Потом уселись за шахматы.
Я позволил ему съесть моего ферзя. Потом ладью. Потом съел его ферзя. Он съел у меня слона, вторую ладью, обоих коней.
При каждом моем промахе он смеялся. Смеялся своим детским восторженным смехом. Не в силах сдержать злорадство. Он играл лучше, чем я думал. Быстрее. Точнее.
Расставил грубую ловушку второму моему слону. Увидел, что я поддаюсь, и ужасно рассердился.
Ты мне подыгрываешь.
Смахнул с доски фигуры тыльной стороной руки.
Не буду играть, ты подставляешься, так нечестно.
Выскочил из комнаты.
Агустин! Агустин, не уходи!
Я пошел за ним в гостиную. Он свернулся калачиком на диване. Я нагнулся к его уху.
Пошли сыграем еще одну, я тебя разобью в пух и прах.
Я увидел, как просветлело его лицо.
Я тебя сейчас живьем съем, клянусь.
Он вытер слезы, встал. Мы сделали еще по газировке. Расставили на доске фигуры.
Теперь, если можно было взять фигуру, я ее брал. Съел его слона. Потом второго. Потом коня. Он стиснул зубы. Взял мою ладью. Переставил второго коня, угрожая моему королю. Я в ужасе увидел, что его ферзь беззащитен. Пятисекундная пауза. Потом я увидел, что он заметил. Что уже кусает губы. Что отступать мне теперь некуда. Я взял ферзя. С преувеличенной радостью, чтобы смягчить удар.
Я видел, что глаза у него полны слез. Он не сказал ни слова. Хотел тут же контратаковать, нанести удар в голову: шах королю. Я сказал, что нельзя. Что если он это сделает, ему конец. Он поставил слона обратно. Сидел с полминуты, не сдвинув ни единой пешки. Отчаянно пытался найти выход. Я смотрел на него, на мальчишку в слезах, бешеного, как раненый лев. Невероятно, великолепно не умеющего проигрывать. И чувствовал, что люблю его еще больше.
Теперь он был в бешенстве, играл быстро. Больше мы не произнесли ни слова. Он взял у меня еще две фигуры, потом я загнал его в угол: шах и мат. Я хотел встать, стряхнуть напряжение, сыграть во что-то другое. Он снова расставил фигуры на доске. Потребовал: реванш. Я сел обратно. Мы начали снова. Сосредоточившись еще сильнее. Играя быстрее. Пешки он переставлял яростно, со стуком. Разрыв обозначился снова.