– Тогда мы поняли, – сказала Майя, – что эта война шла и против всех нас тоже. Убедились в этом. Вне всяких сомнений. Конечно, потом были и другие взрывы. Не знаю, как вам, но нам они казались несчастными случаями. Ну, я тоже не уверена, что «несчастный случай» – правильное слово. Это ведь когда кому-то не везет… А самолет Гавирии – это совсем другое. По крайней мере, мне и многим другим так казалось. Как будто поменялись правила игры. В том году я поступила в колледж. Собиралась стать агрономом, наверное, я уже твердо решила вернуться и восстановить дом в Ла-Дораде. Но мне понадобился еще целый год, чтобы осознать.
– Что осознать?
– Что я боюсь. Что когда у меня ноет в желудке, кружится голова, я становлюсь раздражительной – все это только от страха, а не из-за женских недомоганий. Мама, конечно, тоже боялась, может, даже больше, чем я. Ведь потом были другие покушения, другие взрывы. Ну, как тогда у штаб-квартиры Службы безопасности, когда погибло сто человек. Или в торговом центре, там пятнадцать. Или в другом сколько-то… Особенное время, да? Не знаешь, когда придет твоя очередь. Волновались, когда кто-то не приходил вовремя. Всегда знали, где ближайший таксофон, чтобы сообщить: с тобой все в порядке. Если его не было, стучались в первую попавшуюся дверь, и тебе давали позвонить. Живешь и ждешь: то ли у тебя убьют кого-то из близких, то ли тебе придется успокаивать их, что тебя нет среди убитых. Мы ведь все сидели по домам, помните? Избегали людных мест. Дома друзей, дальних знакомых – любой дом был лучше общественного места. Не знаю, понимаете ли вы меня. В конце концов, мы ведь жили вдвоем с мамой, а у вас, наверное, все было иначе.
– Все так и было, – сказал я.
– Тогда вы меня понимаете, – кивнула Майя.
Вокруг нас лежала зеленая саванна, на заднем плане виднелись серые горы, как на картинах Арисы[55]. Я положил руку на спинку сиденья, которое в этой модели широкое и не прерывается, так что ты чувствуешь себя как на свидании.
С порывом ветра и прыжком ниссана на очередной кочке волосы Майи коснулись моей руки, мне понравилось это прикосновение, и я искал его с тех пор.
Мы миновали прямой отрезок шоссе, который проходит по животноводческим асьендам с бесконечными поилками под навесами и армиями коров, лежащих под кронами акаций. Переехали мост через реку Негрито с ее темными водами и грязными берегами с хлопьями пены и годами накопившимся мусором из деревень, в которых отходы сбрасываются в ту же воду, где стирают одежду.
Когда мы проехали пункт оплаты за проезд и оказались перед еще одним мостом через Магдалену, Майя рассказала, что случилось с ее матерью в конце 1989 года.