.
В 1928 г. взгляды советского руководства на разграничение экономических полномочий между центром и периферией претерпели существенные изменения, отразив последний этап внутрипартийной борьбы в ВКП(б). В результате борьбы Сталина и его сторонников с «правым уклоном» умеренные политики, выступавшие за сохранение элементов рыночных отношений и экономической автономии регионов, в первую очередь Николай Бухарин, потерпели поражение, а в стране начался переход к форсированной централизации и индустриализации экономики[127]. Этот курс нес в себе серьезную угрозу национальному самоопределению советских республик и автономий в экономическом отношении. В течение 1920-х гг. наличие автономного бюджета позволяло руководству Советской Карелии стимулировать социально-экономическое развитие на территориях с преимущественно финно-угорским населением, что усиливало позиции национальной автономии. Теперь же подавляющее большинство наркоматов стало всесоюзными, и хозяйственное развитие окраин даже на уровне республик начало определяться центром. Принятие первого пятилетнего плана (1928–1932) и подчинение Карельской парторганизации Ленинградскому областному комитету ВКП(б) в 1928 г. означали фактический конец экономической автономии и постепенное исчезновение ее «типично финских характеристик»[128]. Формально особые бюджетные права сохранялись за Карелией до конца 1930 г., однако на деле они были сильно ограничены включением республики во всесоюзные планы уже в рамках первой пятилетки. Основная ответственность правительства Гюллинга заключалась теперь в контроле над исполнением планов, полученных от центрального руководства.
В грандиозной схеме индустриальных планов первой пятилетки Карелии была отведена роль поставщика сырья для советской промышленности в других, промышленно более развитых регионах, а также на экспорт[129]. Объемы лесозаготовок в 1929/30 г. возросли в восемь раз по сравнению с 1922/23 хозяйственным годом, однако для того чтобы продавать древесину на внешних рынках в условиях Великой депрессии и резко сократившегося спроса, по предписанию Москвы трест Кареллес – важнейший источник доходов республики – с конца 1925 г. начал экспортировать лес по убыточным для себя ценам[130]. Это было частью более широкой экспортной стратегии советского руководства, которое использовало все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, включая сельскохозяйственную продукцию, для получения твердой валюты и покупки промышленного оборудования, необходимого для целей индустриализации, – политика, которая привела к голоду 1932–1933 гг. В сентябре 1930 г. Кареллес был присоединен к общесоюзному тресту Союзлеспром