Металлический звон – орбиталь выпадает из рук Фламберга и катится по янтарным плиткам, сияние в его сердцевине уже потухло. Фламберг, вконец обессиленный, оседает на землю – из ноздрей, ушей, глазниц магистра сочится кровь. Елена ахает, хватается за щёки и повисает у Алекса на шее. Он гладит её по волосам, пропахшим порохом и угольной гарью, шепчет что-то успокоительное, торопливо покрывая поцелуями чумазое любимое лицо. Слёзы пробивают в угольной копоти мокрые блестящие дорожки, губы пытаются отвечать – торопливо, неумело…
Алекс с неимоверным усилием отрывается от Елены и принимается озираться по сторонам. Но смотреть не на что: двор пуст, ни «плывунца», ни «медуз», только кучка ошеломлённых, испуганных людей, неуверенно жмущихся к арке тоннеля. Да ещё – визжат где-то в вышине ходовые перепонки флаппера, выписывающего круги над холмом.
«…мы, что же, победили?..»
Теллус, там же, неделю спустя.
– Дай ка вон тот! Да нет, другой, с чёрной ручкой…
Витька взял требуемый предмет и протянул другу. Боевой нож нелюдей – хищно изогнутый, целиком из полупрозрачного мутно-голубого инрийского обсидиана, острый, как бритва. Ремер говорил, кажется, что клинки из инрийского обсидиана не нуждаются в заточке. Сами ребята были приставлены тут к делу – разбирали и складывали в ящики предметы, обнаруженные «археологами» в тоннелях и залах Заброшенного Города.
Сёмке до слёз хотелось заполучить такой нож – но, к глубокому его сожалению, все находки были пронумерованы и занесены в здоровенную амбарную книгу, солидно именуемую «гроссбух».
– Ты бы попросил фройляйн Елену… – посоветовал Витька, видя, с каким вожделением приятель вертит в руках нож. – Небось, не откажет – ты же рядом с ней на шагоходе къяррэ крошил!
Елена по поручению отца-профессора – тот, даром, что рука до сих пор в лубках, дневал и ночевал в Запретном городе – занималась описью и упаковкой находок.
Сёмка с тяжким вздохом отложил вожделенный нож.
– Говорят, Ремер и его бойцы раскопали тоннель, ведущий на нижние уровни, под холмом. Слушай, вот бы и нам туда забраться, а? Представь, сколько там всего!
– Не пустят… – головой Витька. Грустно вздохнул, безнадёжно. – Нас и в верхние-то коридоры не слишком-то охотно пускают. Мессир Фламберг говорит: что-то там такое… шибко вредное. Он и дочке туда ходить не позволяет, заметил? Говорит: пока не поймут, в чём дело, нас к подземельям на пушечный выстрел не подпустят.
– Может, оно и правильно. – подумав, отозвался Сёмка. – Знаешь, знаешь, и в верхних тоннелях всё время кажется, что кто-то в спину смотрит, и вот-вот из-за ближайшего угла выползет – а что-то будет поглубже? Подумать – и то жутко.