Сегодня же решили обойтись простой кухней – благо, и гостей было немного. Кроме начальника полигона и трёх его офицеров, за столом присутствовали профессор Смольский с дочерью, прикомандированный к ним инструктор-водитель шагоходов ротмистр Забалуйко. На дальнем конце стола сидел высокий, худой господин в потёртом студенческом сюртуке и пенсне – инженер-механик, присланный владельцем шагоходов. Он назвался выпускником Имперского Политехнического училища Иоганном Кеттлером, уроженцем Столицы Империи. И сообщил, что находится в Новой Онеге в порядке административной высылки за участие в недавних беспорядках в Туманной Гавани. Господа офицеры, узнав об этом, вид приняли безразличный, но в дальнейшем избегали беседовать со ссыльным. Профессор же, напротив, сделался с Кеттлером необычайно любезен, и стал расспрашивать о событиях, приведших его к столь предосудительному финалу. Бывший политеховец отвечал охотно, громким голосом – похоже, решила Елена, ему доставляет удовольствие эпатировать окружающих.
Первым не выдержал драгунский ротмистр, начальник полигона.
– Повезло вам, юноша… – заговорил он, поддевая на двузубую серебряную с позолотой вилку шляпку солёного грибка. – Не арестовали бы в первый день – могли бы так просто не отделаться.
– По-вашему, это просто? – возмутилась Елена. Она не слишком сочувствовала мятежным настроениям «ссыльнопоселенца», но со всем пылом юности готова была принять сторону, против которой ополчились прочие их собеседники. – Тюрьма, суд, ссылка, невозможность закончить образование – посмотрела бы я на вас в подобных обстоятельствах!
– Никак невозможно-с, фройляйн. – ротмистр отправил грибок в рот и ловко закушал стопкой тройной перцовой. – Я, видите ли, верен присяге, и ни в каких противоправительственных историях не замешан. А собеседнику вашему действительно повезло – останься он на свободе хотя бы ещё на сутки – либо ухлопали его в уличных боях, либо сгрябчили и поставили без лишних разговоров к стенке. А может, и сумел бы дожить до оккупации Туманной Гавани инри – и тогда уж пожалел бы о миновавшей его пуле…
В повисшей тягостной тишине звон вилки о край бокала прозвучал настоящим набатом. Кеттлер, его собеседник, да и прочие вздрогнули и повернулись к источнику звука.
– Ну-ну, господа, полегче! А то так-то мы с вами далеко зайдём… – добродушно заговорил профессор. – Предлагаю не портить такое чудное застолье неуместными разговорами. Вы мне вот что лучше подскажите…
Он перебрал стоящие на столе бутылки с графинами и выбрал один, с домашней вишнёвой настойкой – продукция владельца упомянутого уже трактира. Или, скорее, его супруги, которой только и приличествует изготавливать по бабушкиным рецептам, привезённым ещё со Старой Земли, такие вот райские нектары.