– Не так-то много тут требуется ремонта. – продолжал механик. – Движок цел, набор металлический, что погнуто – выправим.
Гофрированный дюраль для обшивки в запасе имеется. Вот увидите, герр капитан: до места добраться не успеем – будет как новенький!
Лейтенант Уилбур Инглишби, хоть и не принимал участия в обсуждении полученных аэропланом повреждений, но целиком и полностью был на стороне унтера-моториста. За четверть часа полёта и боя Уилбур успел сродниться с новым истребителем – а заодно довести счёт до трёх. Если считать три аэроплана бошей, сбитых им над Фландрией в далёком 1916-м – можно по праву претендовать на почётное звание «аса». Правда, здесь оно не в ходу – но не беда, недолго и ввести. Пилоты есть пилоты, на чём бы они не летали – на «ньюпорах», «фоккерах» или «кальмарах» – и все одинаково падки на внешние атрибуты своих побед.
Он покосился на Алекса, копающегося в медных кишках «кальмара». Подкинуть, что ли ему эту мысль? А что – наверняка не далее, как сегодня они отметят первые свои победы в настоящем бою – тогда и можно будет как бы невзначай упомянуть о традиции пилотов-истребителей Старой Земли. Здешний народ относится ко всему, что исходит оттуда, с пиететом – так что, глядишь, и получится. Правда, пока боевой счёт лейтенанта Веденски составлял всего-то одну заваленную в «собачьей свалке» «стрекозу», и ещё одну записал на себя его бортстрелок – но ведь лиха беда начало, не так ли, джентльмены?
И ладно бы, повреждения его аэроплана были получены в воздушно бою! Так нет, единственная отметина, оставленная инрийскими инсектами – редкий пунктир пробоин на левой плоскости. Уилбур уже успел их осмотреть: ничего опасного, капельки «живой ртути» проткнули два слоя тонкого дюраля, оставив на кромках пробоин тонюсенькие зеркально-сверкающие нити. Там же, где удары пришлись в лонжероны и стрингеры – «живая ртуть» растеклась по помятому металлу зеркальными лужицами, но пробить не смогла. Выходит, прав был пруссак: цельнометаллические аэропланы в здешних небесах придутся весьма кстати. Достаточно защитить пилотскую кабину несколькими не слишком даже толстыми листами алюминия – и всё, ты в летучей крепости! Надо будет заняться этим, когда дело дойдёт до ремонта…
Выйдя с минимальными потерями из «собачьей свалки», Уилбур уровнял скорость со скоростью дирижабля, и принялся аккуратно подводить её к тёмному прямоугольному провалу, ведущему в носовой трюм. И почти преуспел – если бы в самый последний момент порыв бокового ветра не швырнул машину на узкую, окантованную стальными уголками, кромку люка. Скрежет сминаемого металла, сизая гарь из патрубков мотора, и аэроплан со смятым в гармошку фюзеляжем и обломком плоскости, болтающемся на скрученном стрингере, на миг зависает над пропастью – и начинает медленно сползать вниз.