Та ли, что говорила в темноте, другая ли – непонятно.
– Моего друга, – отозвалась Анук.
Птицы изучали её пристально, как будто хотели заглянуть в её сердце, что понемногу обращалось в камень.
– Мы не используем это слово попусту, – нахмурилась сова.
– И я тоже, – с усилием выдохнула Анук.
Её ответ, кажется, понравился совам. По крайней мере, они стали смотреть несколько дружелюбней.
– Он здесь? – нарочито спокойно спросила девочка, что было весьма непросто среди этих надменных птиц с их смертельно-острыми клювами.
– В этом гнезде, – последовал внезапно быстро ответ.
– Ты готова его увидеть? – Одна из сов подалась вперёд. – Как бы ни поразил тебя его вид?
Что они с ним сделали? Анук не могла произнести ни слова: от тревоги за Пана язык прилип к нёбу. Она лишь смогла безмолвно кивнуть.
Две совы отошли в стороны. И Анук увидела шимпанзе. Лицо у него было багровое, как будто по щекам текла кровь.
Глава 7. Невероятный покой
Пан возлежал на куче листьев, с виду весьма уютной. И с явным удовольствием вкушал какой-то алый плод, сок которого и бежал у него по щекам. Плод был на самом деле не больше ягоды чёрной смородины, но для шимпанзе и такая ягода была почти размером с яблоко.
– А, вот и ты! – небрежно заметил Пан, как будто они с Анук и договаривались здесь встретиться, и вытер сок с лица.
Анук растерянно молчала. А когда наконец обрела дар речи, выговорила:
– Что ты здесь делаешь?
Она всё это время не находила себе места от тревоги и переживаний, а он разлёгся тут, как в воскресное утро.
– Ну как что? – отозвался шимпанзе. – Отдыхаю от моего похищения. – И он снова впился зубами в ягоду. А потом скорчил мину, изображая, как ему нелегко. – Совы унесли меня по ошибке, думали, что я мышь. Смешно, правда?
Тут он вспомнил, что собирался разыграть перед Анук настоящую драму, и принялся – весьма неубедительно – страдать.
– Они меня чуть не разорвали на куски! Я отбивался, пока они не оставили меня в покое. Я с огромным трудом смог их убедить, что играю важнейшую роль в игре. И тогда мне позволили здесь отдохнуть…
Анук упёрла руки в боки и двинулась на бессовестного шимпанзе. Наигранный испуг на лице Пана сменился настоящим. Проснулись, видимо, остатки совести. Анук была в негодовании, никогда ещё она так не злилась.
– Я думала, ты погиб! – закричала она.
Пусть эти совы слышат, плевать! Да и принц Ки тоже. Как Пан мог с ней так поступить?
– Ты должен был меня искать, а не валяться тут, прохлаждаясь! – возмущалась девочка. – Ты бросил меня совсем одну!
– Ну, судя по всему, ты недолго была одна. И мы друг друга, наконец, нашли, – возразил Пан таким тоном, будто был ужасно удивлён, что Анук так негодует. Не с чего, право же, не с чего. – Ты вот сама обнаружила листовиков. Отлично! Сэкономила нам время. Ты у меня быстро учишься.