В конюшне всё было тихо, только одна из лошадей что-то с тихим хрустом пережёвывала. Вторая спала стоя и даже глаз не открыла в ответ на появление света магического шара.
— Здесь кровь, — нека указала на россыпь мелких тёмных пятен рядом с конским стойлом.
— Точно, она самая, — подтвердила орчанка и провела ладонью над кровавыми отметинами. Её рука едва заметно окуталась красноватым туманом. — Человеческая.
— Человеческая? — переспросил я. — Я подумал, что крыса какая-нибудь попала в пасть моей коняшке. Это какой же урод решил их украсть?
— Не ценят вас здесь, уважаемая Адлига, — заметила как бы между прочим эльфийка. — Ладно к нам отнеслись холодно. Но верх неуважения к своим соседям, когда к ним лезут воровать, пусть и чужие вещи.
Орчанка что-то прорычала себе под нос, резко развернулась, так, что подол ночной сорочки всколыхнулся, открывая вид на голые тугие ягодицы, и быстрым шагом вышла из конюшни. Чуть позже за ней отправился я со своим бабьим батальоном, перед этим обновив сторожевые чары и добавив парочку боевых, которые убить не убьют — местных высокоуровневых жителей уж точно, но порядком доставят неприятных моментов нарушителю границы.
На этом ночное происшествие не закончилось. В полдень ко мне заявилась целая делегация из местных жителей. Шесть мужиков, среди которых был староста и две женщины. Буквально сходу, едва увидев меня, они вывалили обвинения, что я повинен в тяжёлой травме одного из сельчан.
— Какого хрена? — возмутился я. — Вы пьяные, что ли?
— Вот, — один из мужиков протянул в мою сторону правую руку с замотанной окровавленной тряпицей кистью.
— Что — вот?! Убери от меня свою лапу, — разозлился я.
— Твоя лошадь отгрызла мне пальцы ночью. Рана не заживает, и лекарка не может ничего с ней сделать!
— Вылечи моего мужа, чужак! — заголосила одна из пришедших бабёнок. — Вылечи и убирайся из нашей деревни, душегуб проклятый.
— Так вот какая сука хотела украсть мою лошадь, — осклабился я и со злой радостью посмотрел на раненого. — Ну, здравствуй, хер бровастый. Как расплачиваться будешь?
— Ч-чего? — опешил он. — Платить?!
— Ага. Золотой за попытку украсть моё имущество. Золотой за то, чтобы я осмотрел рану. И по золотому за каждый палец.
На несколько секунд воцарилась тишина. Деревенские были в шоке от моих слов. А я ждал их реакции. Почему-то страха не было совсем. С этой группой я легко справлюсь даже один, несмотря на все их уровни. Мой ранг развития целительской магии намного превышает возможности их защитных амулетов и личные силы. Они у меня дристать начнут от любого шага, а потом крепко заснут. И парализация подействует, и расслабление-анестезия, во время которых всё тело противников перестаёт им подчиняться. Тем более, стоят они кучно, то есть, попадут под одно площадное заклинание.