— Держаться, мать вашу! Стоять!!! Биться до последнего!
Натиск не ослабевал ни на секунду. Волна за волной атакующие накатывали на горстку караульных. С задних рядов копейщики разили стражей одного за другим, прикрываясь впередистоящими словно живыми щитами.
Гном справа от Шегера начал медленно заваливаться назад. Из основания шеи, точно в яремной выемке, торчало древко копья. Капитан что-то крикнул ему, но Шегер не слышал уже ничего. В ушах звенело, с неумолимой силой на него сыпались удары теперь со всех сторон.
Правое плечо пронзила острая боль. С удивлением гном уставился на острое оружие, впившееся ему в плоть. Такое примитивное, невзрачное, но при этом по-настоящему эффективное, смертоносное. Унёсшее жизни его славных товарищей.
Споткнувшись о нечто мягкое, страж повалился наземь.
Удар о пол вышиб последние остатки сил из перенапряжённых мышц. Тёмный пол пещеры заслонили равнодушно переступающие его гномы. Грозные выкрики капитана затихли.
* * *
Шегер лежал на спине, широко раскрыв глаза. Словно не замечая его, атаковавшие Нижние ворота оборванцы шли и шли: кто-то перешагивал, кто-то наступал прямо на гнома. Кривясь от боли, страж несколько раз пытался отползти с пути в сторону, но натыкался лишь на ещё более жёсткие пинки.
Наконец, прямо над ним возник силуэт гиганта. Подпирая головой потолок, переросток стоял, склонив голову и разглядывая Шегера, что беззвучно шевелил губами в своей последней молитве.
— Кончай его, Норин. Нечего тут рассматривать. Просто один из предателей, отрёкшийся от собратьев ради регулярного пайка. — Вожак черни деловито водрузил на свою голову шлем начальника караула. — Давай-давай, у нас сегодня ещё уйма дел, нельзя терять ни секунды!
Великан присел на корточки сбоку от Шегера, виновато улыбнувшись поверженному стражу. Занеся обеими руками над головой огромный топор, Норин рубанул по шее несчастного гнома, оказавшегося не в то время и не в том месте.
Свет перед глазами сузился до маленькой точки, а затем наступила темнота.
Беспросветная тьма на веки вечные.
Когда разражается война, люди обычно говорят: «Ну, это не может продлиться долго, слишком это глупо». И действительно, война — это и впрямь слишком глупо, что, впрочем, не мешает ей длиться долго.
Альбер Камю
Дорки недовольно скривил губы, ёрзая и так и этак в тщетной попытке избавиться от скованности движений, налагаемых доспехами стража. Спору нет, броня, без всякой брезгливости собственноручно снятая им с трупа командующего, была великолепна. Прочная, но не слишком тяжёлая, надёжно прикрывающая все жизненно важные органы, без малейшего намёка на плесень и ржавчину — такая защита легко могла сойти за вторую кожу. Если бы не одно но. Доспехи изготавливалась не под Дорки, а под комплекцию начальника караула, чьё бездыханное тело ныне служило одним из «кирпичиков» поспешно возводимой гномами баррикады. Возиться же с подгонкой лат времени не было.