А от веры своей отрекаться вовсе не обязательно. Не стоит убиваться и переживать так по этому поводу. Просто пользуйся сим… «инструментом» с умом. Её, веру, можно использовать и для достижения вполне практических целей».
* * *
На сей раз Скалозуб притих действительно надолго. Настолько, что успевший немного расслабиться и утратить бдительность Григги вздрогнул всем телом, когда понял, к кому и зачем обращается порученный ему пленник:
— Спасибо за воду, мой любезнейший друг. Прости, что доставляю тебе столько хлопот своими земными потребностями. Пугаю овладевшими мною отчаянием и безумием. Обещаю, больше таким ты меня никогда не увидишь.
Закованный в колодки гном, и правда, казался сейчас разумным, спокойным, в полной мере понявшим жизнь. В пронзительном взгляде читались смирение и мудрость не по годам — следствие преодолённых в огромном количестве трудностей. От недавнего буйства не осталось ни следа.
— Григги, я причинил тебе боль, чуть не убил и не искалечил, явно переусердствовав в своём отмщении. И за это от всего сердца прошу у тебя прощения. Да, не я начал нашу «войну», но будучи взрослым, именно я должен был вовремя её прекратить. Просто обязан был контролировать свою силу, сдерживать обиду и ярость!
Ох… — глубоко и печально вздохнул Скалозуб. — Навряд ли ты примешь мои слова всерьёз, но повторюсь, я действительно искренне сожалею о содеянном. То «наказание» было чудовищным и несправедливым по отношению к тебе, юный воин.
Насупившись, подросток отвернулся от нежданно разговорившегося законнорожденного в противоположную сторону. Скалозуб, однако, прекрасно видел, как навострились уши у затравленного паренька. В последнее время Григги слышал в свой адрес исключительно гадости, ни разу никто не сказал юноше доброго слова, не утешил или хотя бы чуточку поддержал. Взрослые и ребята постарше не упускали случая почмырить перетрусившего забияку, а малолеток либо не выпускали из дома, либо те всеми силами избегали показывать свою связь с неудачником. Посему уйти с гордым видом, отказавшись от ласкающих слух заискиваний, было выше сил привыкшего быть в центре внимания подростка.
— Не понимаю, как вышло, что Дорки и остальные поручают тебе самую грязную, унизительную работу, не упускают ни единого случая продемонстрировать неуважение, да что там, откровенно помыкают тобой как хотят?! Я уж молчу о том, что всё это быдло нисколечко не считается с твоими желаниями, срать с высокой горы хотело на твоё мнение! А ведь я видел каким, ещё совсем недавно, ты был вожаком. Да-да, именно вожаком, пусть и не очень большой группы сверстников.