Друг мой, не стоит так недоверчиво качать головой. Послушай, я помню, как те ребята безропотно шли за своим главарём. Как подхватывали без тени сомнения любую инициативу, исходившую от тебя! Григги, у тебя есть все задатки настоящего лидера, живой ум и воображение, поверь, я знаю, о чём говорю! Столь редкие в наши дни дарования нужно растить, холить и лелеять.
Ты просто связался не с теми гномами. Эти подонки чуют опасность, они боятся за своё положение в иерархии, а потому всячески пытаются тебя задавить! Ты должен противостоять им, не позволяй тупым упырям заставить тебя забыть, кто ты есть!
Скалозуб, даже будучи скованным, умудрялся энергично жестикулировать болтающимися в колодках кистями:
— Григги, я раскрою твои таланты, и не думай, что я просто пытаюсь снискать твою благосклонность. Пыжусь тут, дабы польстить юношескому самолюбию! Пф, многовато чести, ты не находишь?! Есть и более влиятельные личности, дабы лизать их волосатые жопы!
В голосе говорившего слышалось нескрываемое презрение как к тем самым волосатым личностям, так и к постыдной методике лизания чужих задниц для достижения каких бы то ни было целей. Хотя знай Григги законнорожденного получше, то без труда заметил бы диссонанс между словами и поступками оного. Хитрый гном, когда требовалось, мог быть весьма обходительным, преувеличенно любезным, а то и в неприкрытую подобострастным. До определённой степени, конечно, но Скалозуб никогда не чурался и не раз применял подхалимство на практике. Нынешние «честность», «открытость» и «прямота» в полной мере были сознательны и направлены лишь на то, чтобы рассеять недоверчивость у забитого осторожничающего мальчика.
— Просто я вижу возможности, которые не видят другие. Да и тебе, безусловно, лучше быть со мной, чем прислуживать озверевшему стаду, что пафосно кличет себя Сопротивлением, воинами свободы, равными-переравными и так далее. Они не могут дать тебе ничего, абсолютно ничего стоящего! Да ты и сам видишь, от твоих «друзей» одни только беды для всех. Кому эти дебилы могут помочь? Они и себя-то сами загубят, доведут ситуацию до крайности и полягут, попомни мои слова!
Узник широко улыбнулся подростку, наконец обратившему на него заинтригованный взор. Что-то неуловимо переменилось, странный гном без бороды, ещё недавно казавшийся совершенно неадекватным, теперь вызывал симпатию и доверие. В словах мученика чувствовалась сила, глубокая мудрость и вера в удачный исход.
А может, всё было куда прозаичней — благодаря пылкой тираде законнорожденного, опустившийся на самое дно паренёк обрёл то, что уже отчаялся отыскать.