Что-то больно царапнуло его руку, плечо, левый бок. Сталь обожгла защищённое кольчугой бедро, в спину упёрся острый предмет. Положение было критическим, оставалось одно.
Норин начал «крутиться», нанося страшные удары, в кои вкладывал весь свой немаленький вес. За рубящим ударом следовал по диагонали удар второй рукой с разворота, и без малейшей паузы всё повторялось опять. Инерция несла его тело вперёд, чьи-то конечности разлетались в разные стороны, и не было в этом мире силы, что способна остановить сей живой таран кружащейся стали. «Мельница», так называл Дорки сей трюк, превосходно зарекомендовавший себя в массовых потасовках.
Дорки. Старый добрый друг презираемого всеми всю жизнь дурачка. Слёзы боли от ран и от горести, от невосполнимой утраты и одиночества, заливали великану глаза. Норин видел одни лишь мутные силуэты. Он выл, он кричал, он рыдал. И крутился, крутился, крутился…
В конце концов, головокружение победило, гигант упал на колени и приготовился умирать. Он не мог бесконечно в одиночку сражаться с толпой.
* * *
— Норин! Но-о-рин! Но-о-о-рин!!!
В сознание пробивался чей-то настойчивый зов. Разжав судорожную хватку, великан положил на землю топор, протёр грязной дрожащей ладонью лицо.
Склонившись над ним, Безбородый с озабоченным видом осматривал то раны отважного воина, то обстановку вокруг:
— Норин, ты цел? Вставай же, вставай! Скорее, здесь слишком опасно!
Словно в подтверждение слов самого умного из всех виденных Норином гнома, в плечо переростка впился увесистый болт. От резкой боли перед глазами снова всё поплыло, а затем столь же внезапно разум его прояснился.
Пришла она. Холодная ярость.
С диким рёвом он бросился к главному входу в жилище, выдолбленного прямо в скале. Именно оттуда, из окон необычного дома, выцеливали новые жертвы подлые арбалетчики.
Те, конечно, не могли не заметить угрозы.
Болт оцарапал гиганту скулу почти у самого глаза. Бедро пронзила острая боль. Ещё один смертоносный снаряд пронзил предплечье, пробив насквозь плоть и вылезя наполовину с другой стороны. Норин лишь крепче сжал зубы. Расстояние до цели стремительно уменьшалось, всё остальное значения не имело.
С разбегу влетев в закрытую дверь, он снёс преграду, выбив её пока ещё здоровым плечом. В треске и грохоте невозможно было понять, ломалось ли то старое дерево или кости великана не выдержали-таки страшного столкновения. Левая сторона тела предательски онемела. Норину было плевать.
Крутанувшись вокруг своей оси, дабы снизить инерцию и сохранить равновесие, он сразу ударил ошарашенного охранника единственной послушной рукой. Тело поверженного противника не успело упасть, а переросток, жутко рыча, кинулся на второго. И третьего. И… дальше он считать всё равно не умел.