Уже к следующему разу Петров подготовил записку на английском с предложением своих услуг. Он зашел в госпиталь в тот день на ватных ногах. Каждый встречающийся ему по дороге к кабинету хирурга человек вызывал в нем подозрение, врачи мнились кагэбэшниками, переодетыми в белые халаты. Александр спрятал записку в пачку сигарет «Мальборо». Добравшись до места и усевшись на твердую банкетку у двери, из которой должен был появиться Бертон, Петров ощутил, как вспотел. По спине стекали буквально водопады.
В коридоре никого не оказалось в тот момент, когда от хирурга вышел с кислой миной англичанин. Оглянувшись напоследок, Петров как в ледяную воду нырнул, негромко сказав по-английски:
— Мистер Бертон, вы обронили.
Сунув ему в руку пачку сигарет, Александр юркнул в кабинет, не дав опомниться англичанину. Но тот и не думал протестовать или возвращать пачку, догадываясь, что русский сам дозрел.
Для англичан было рискованнее, если Петрова им подставляли, но предпочтительнее, если агент, на которого они нацелились, сам упадет в их объятия. Значит, он будет сговорчивее, окажется в роли просителя.
Ни в своем письме, ни позже, когда ему назначили первую встречу и на нее пришел Джек, Александр не сообщил о своем первом опыте предательства и отношениях с французской разведкой в Конго. Сначала он опасался, что, узнав об этом, англичане откажутся от него, а затем, по здравом размышлении, решил приберечь это на случай, если придется уехать за границу. Запасной и страховочный вариант. Он не будет иметь доступ к советским секретам, но сможет англичанам предложить себя в работе против французов.
Следующие несколько дней Петров ходил как во сне. Богна все время ловила его на том, что он ее не слушает и витает где-то в облаках. Александр объяснял ей это тем, что жена пишет, звонит, скандалит.
— Всю душу вымотала, — повторял он, положив голову Богне на колени.
Они устроились на веранде дачи, на тахте. Но это он называл загородный особняк дачей, как заведено в Союзе, а это была вилла со всеми удобствами, небольшим бассейном во дворе, в который иногда плавно падали листья с ближайшей акации, высушенные солнцем. Листья колыхались на поверхности прозрачной голубой воды, и это умиротворяло.
Вечером на веранде распахивали все окна и с горы Витоша тянуло вечерней свежестью, в то время как в черте города становилось только жарче. Раскаленные камни, бетон домов и асфальт отдавали накопленное за день тепло.
Заходящее солнце причудливо отражалось от оконных стекол дома напротив, и лучи его падали на огромное стеклянное, почти плоское блюдо, наполненное сочными, схожими по цвету с солнечным светом абрикосами.