— Насчет Конго? — теперь Ермилов принялся отвечать в манере Михаила и улыбнулся в ответ обаятельно, как он умел, так, что ямочка появилась на щеке.
— Ну тебя! — отмахнулся Полторанин, оценив собеседника по достоинству. — Ты и меня должен понять. Если вы возобновили разработку Петрова, то мне и моему руководству надо понимать, не копаете ли вы под наше Управление, раз стали поднимать пыль давно минувших дней.
— Странно, как вам такая мысль пришла в голову. Петров у вас не служил. И кроме этой месячной командировки, в которой он по сути к вам имел, прямо скажем, опосредованное отношение, вас с ним ничего не связывает. Он не был еще тогда даже офицером, не окончил ВИИЯ. О чем речь? Меня интересует только его психологический портрет, нарисованный профессионалом, видевшим Петрова в деле. Плюс его связи за границей. Меня точно так же будет интересовать в деталях его командировка в Софию. Но это уже не по вашему ведомству. Он тогда работал в НИИ Минобороны. И что-то мне подсказывает, что в военную разведку его так и не позвали именно по результатам поездки в Конго. Вот я и хотел бы понять, как он мог так опростоволоситься всего за месяц, чтобы его прокатили. Ведь уже то, что его, еще слушателя, отправили в командировку, говорило о его перспективности.
— Вовсе нет, — пожал плечами Михаил и похромал к камину, чтобы подкинуть дров. Он кочергой подцепил ручку дверцы, когда распахнул ее, комната наполнилась треском и гулом тяги, пламя взметнулось вверх жарче от притока воздуха и сильнее запахло дымом. Михаил бросил в топку пару поленьев, и, когда они упали на угли, взметнулись искры, белые и красные. — Арабистов после первого курса, как я помню, тоже отправляли на практику на Ближний Восток. Ну тем, правда, это в большей степени требовалось для изучения и совершенствования арабского. Согласен, что с его знаниями английского и болгарского ему по сути во французском Конго и делать-то было нечего. Но факт остается фактом… А если говорить, почему он мне не глянулся и я его не рекомендовал для дальнейшей работы, — это скорее интуиция, чем какие-либо конкретные факты. Парень он был сообразительный, контактный, на женщин, может, излишне падкий, но в руках себя держал, тогда, во всяком случае. Насчет выпивки тоже. Лишних вопросов не задавал, прислушивался к моим рекомендациям…
— И все-таки, — поторопил Олег, глянув на фарфоровый диск часов над камином с новогодней росписью из сказки «Щелкунчик». Время поджимало.
— Мы с ним там попали однажды в переплет. Он угодил в плен к унитовцам.