Вот уже часа полтора, как мы находились в дозоре. Кусты постоянно цеплялись колючками за штаны и куртку, за шиворот то и дело сыпалась древесная труха и насекомые. Прохладный поначалу воздух утра постепенно превращался в горячий и влажный пар, пахнущий прелой листвой и зелеными стеблями.
Что ж, за время, проведенное в сельве, мы кое-чему научились. Слившись с листвой, ни шорохом, ни разговором не нарушая утренний шум просыпавшейся сельвы, мы крались по зарослям вдоль реки, словно призраки. Хотя переносить зуд от попавшего под одежду гаррапатос и строгий запрет разговаривать было не так-то легко. Вдруг в ровный, обыденный фон птичьего щебета вклинился тревожный клекот какой-то пичужки. Знаком этой тревоги стала рука Инти, резко вскинутая вверх. По этой немой команде мы замерли.
Вот и причина… Донеслась негромкая волна голосов. Конечно, это уже не было раскатистое бахвальство застреленного нами Пеласио. Но армейский патруль, шедший нам навстречу, ещё не воспринял преподанный нами урок осторожности. Голоса шли прямо на нас. Натянутый, как струна, я машинально потянул свою винтовку вверх, но резкий жест Инти дал понять: замереть и не делать никаких движений.
Так, застыв, как воплотившиеся духи леса, спрятав глаза под козырьки своих картузов цвета хаки, мы пропустили мимо себя армейский патруль. Они, все пятнадцать, прошли мимо буквально в нескольких шагах от нас. Густая тень и листва надежно нас укрывали, но все равно топот их армейских башмаков сливался с неистовым стуком сердца, который становился громче, лишь только в прищур глаза попадал солнечный зайчик со стволов их начищенных карабинов и полуавтоматических винтовок.
Тогда, в самом начале войны они ещё были слишком беззаботны. Они ещё считали себя хозяевами…
Лишь только топот их башмаков и голоса затихли, Инти приказал доктору в обход берега добраться до временного лагеря и доложить командиру о том, что мы видели.
Доктор, размахивая мачете, исчез в чаще сельвы, а мы с Инти остались ждать. Мы дали патрулю полчаса, а потом, выйдя на тропинку, направились следом за солдатами.
Солдаты сделали привал прямо у речки спустя два часа непрерывного движения. Мы крадучись подобрались к ним, насколько возможно. Они уже почти вплотную подошли к засаде Сан-Луиса. Мы должны были предупредить его, и тогда Инти решил, что мы обойдём патруль справа. Пришлось сделать крюк почти в километр, а заросли здесь были сущим адом – перевитые в сплошной частокол колючие ветви кустарников кишели клещами и мерзкими сороконожками. Зато птиц почти не было, поэтому наше присутствие выдать никто не мог. Я все время боялся, что мы проскочим засаду Сан-Луиса, но Инти, следуя только ему понятным приметам, держал направление до тех пор, пока нас не окликнул веселый голос.