На этот раз никаких лишних вопросов и формальностей. «Вы пришли? Здравствуйте… Идёмте». Ты ещё не успел нажать на звонок, а дверь с готовностью распахнулась. Бесшумной лисьей походкой скользя в полумраке коридоров дипмиссии, он ведет тебя к господину послу, а тебя не покидает ощущение, что он поджидал за дверью с самого утра. Или с вечера…
– Сеньор Сентено…
– Здравствуйте, здравствуйте, Герман… Вы не представляете, как приятно здесь, в самом сердце Европы, услышать родное «сеньор»…
Вот уж, действительно, неслыханная предупредительность… А куда подевалась вельможная спесь и размеренно-плавные движения аристократа? Такое ощущение, что сеньор провел бессонную ночь: глаза воспаленные, суетливо и почти затравлено бегают в стороны, лицо как будто постарело за минувшие сутки, плечи ссутулились… Эти штрихи ты ловишь на лету, краем глаза, усаживаясь на свой стул в весеннем прожекторе оконного проема.
Но следом Сентено скрывается в своей теневой полосе, пуская вдобавок непроглядно курящийся занавес сигарного дыма.
«Спасибо, Мигель. До четырех пусть никто нас не беспокоит. Нет, я сам справлюсь…»
А потом повисает пауза. Ты настороженно сидишь, почему-то боясь шелохнуться, словно страшась хоть малейшим шорохом нарушить набухающую пустотой тишину. Кажется, что вот-вот ты услышишь некое звуковое сопровождение дыму, который причудливо изгибается в сиреневых арабесках напротив, возносясь к потолку.
И ещё… Ты чувствуешь, что этот стремительно надувающийся пузырь пустоты почему-то боится нарушить и тот, кто сидит напротив, за никотиновым пологом.
«Боливийская армия:
между революцией и олигархией»
<…> Экономический кризис и война полностью истощили Боливию, привели её либеральную экономику в состояние хаоса. События вокруг Чако отчетливо показали подлинную личину олигархии, интересы которой были сфокусированы исключительно на получении сверхприбылей. Теперь, после Чакской войны всем было очевидно одно – либерализм (не важно: политический или экономический) потерпел крах. Мириться с существованием олигархии больше было нельзя.
Значительную роль в этот период играла боливийская армия. Большинство офицеров политически ориентировалось на неформальных военных лидеров (главными из которых были Герман Буш и Давид Торо), высказывающих национал-реформистские, антидемократические и социалистические идеи. Гражданских политиков военные практически не воспринимали, считая их неспособными к управлению страной (что было недалеко от истины). Генералитет в глазах офицерской массы был в основном также дискредитирован из-за бездарного руководства во время войны.