Обход бывал торжественным, как в каждой больнице. Всякий день по утрам в палату входила внушительная группа врачей и сестёр. Несколько раз в неделю – во главе с самим руководителем клиники, профессором Рафаэлло Дзаноли. Профессор Дзаноли был действительно сильный и добрый. У него было доброе лицо с густыми бровями, мягкий, внимательный, умный, ласковый взгляд, ласковая улыбка. Он напоминал мне могучее старое доброе дерево. Он склонялся надо мной, шутливо стучал по гипсу, обещая, что скоро я уже встану на ноги и тогда мы с ним померимся ростом.
Итак, мне пришлось неопределенное время лежать в ожидании, когда мой организм окрепнет настолько, чтобы перенести тяжелую операцию. Одна нога моя была на вытяжении; рука неподвижно покоилась поверх одеяла, ибо даже малейшее движение пальцами вызывало острую боль. Вытяжение тут не очень-то бы помогло. Точнее говоря, требовались основательные «сварочные» работы!»
Мама Ирма не отходила от дочери ни на минуту, это облегчало страдания Анны, закованной в гипс.
Октябрь 1967 года. Фото Хенрика Росяка
17 октября 1967 года. Каким долгожданным был этот день! С момента аварии прошло больше пятидесяти дней!
«Мама нарисовала мне на картоне календарь, отмечая дни, оставшиеся до моего отъезда в Польшу. Каждое утро она подавала мне ручку, и я с упоением вычеркивала очередную дату…
Наконец наступил желанный день отъезда в Польшу! Меня переложили с кровати на носилки, потом засунули в ожидавшую у подъезда санитарную карету. Это был салончик на колесах, со всеми удобствами, какие может предложить наш XX век. Кислорода – сколько душе угодно; автоматический, безупречно действующий кондиционер; носилки с подвижным подголовником и, главное, рессоры, уподобляющие эту машину механизмам на воздушной подушке – она не ехала, а скорее плыла.
Подозреваю, что в одной из стенок кареты имелся встроенный бар с бодрящими алкогольными напитками. Ни один попавший в аварию итальянец не откажется от стаканчика вина. Даже если у него переломаны кости». (из книги Анны Герман «Вернись в Сорренто?..»)
В салоне первого класса в самолете были сняты несколько кресел, куда поместили специальную раскладушку, а на нее – неподвижную Анну. Экипаж лично поприветствовал любимую певицу на борту, а командир вручил букетик гвоздик. Анна улыбнулась – полёт до Варшавы обещал быть спокойным.
В варшавском аэропорту ждала карета «Скорой помощи». Проехав в ней до больницы, Анна ощутила, сколь велика разница между машинами итальянской и польской «Скорой». Польский вариант не был оборудован хорошей системой амортизации и всю дорогу до больницы трясло так, что Анна испугалась за своё состояние, не разойдутся ли швы, не разлетится ли гипс… Успокаивало то, что самое страшное позади, что она теперь дома.