Кашу маслом не испортишь. Пусть лучше гордятся своей принцессой… да и уедет она скоро. А корону все равно должен выносить кто-то из родственников короля. Так чем брать невесть в каком поколении семиюродного кузена, лучше сделать выбор в пользу ее высочества.
Сколько усилий потребовалось Марии, чтобы встать, чтобы принять участие в церемонии…
Лилиан ругалась самыми черными словами и настояла на присутствии докторусов. А еще предупредила и саму принцессу, а графа Лорта, что ни за что не отвечает…
Но — коронация.
Разве можно пропустить такое?
Никогда.
Наконец все служители заняли свои места, и люди затаили дыхание.
Им остается только слушать…
Слушать — и ждать.
И с улицы, оправдывая их ожидания, доносится мерный рокот барабанов и пение труб.
Это идет королевский кортеж.
Еще затемно его величество должен выйти из своего дворца, в сопровождении верных слуг пройти по улицам Кардина и войти в собор.
Кстати — это и испытание тоже.
Если король не угоден Альдонаю, он не дойдет до храма.
Альтрес Лорт, правда полагал, что Альдонай тут не при чем, и усилил охрану на протяжении всего пути. Но мало ли?
К примеру, пошлет Альдонай наводнение, или землетрясение… хотя — ладно. Это граф еще бы принял, как волю божью. Но уж точно не покушение.
Хватит с него!
Наконец, в собор вступает принц Эдвин. И все встают, как один человек.
Знать, конечно. Простонародье и так стоит.
Сидеть остаются только те, кто встать не может, но к ним сегодня снисходительны.
Люди внимательно вглядываются в лица.
Вот его величество … пока еще высочество, но долго ли ждать?
Вот за его спиной граф Лорт.
Вот королева-мать с младенцем на руках. А рядом с ней — кто? У кого второй принц?
Женщина?
Люди приглядываются, потом узнают золотые косы и родовые цвета графов Иртон, и успокаиваются. На чужой роток не накинешь платок. Это верно не только в отношении грязных сплетен.
Слово там, слово здесь… и люди узнают, кто спас им третьего принца, кто помог бежать королеве, кто…
Лилиан с полным правом несет на руках среднего принца.
Это Эдвин, бедный малыш, вынужден идти своими ногами, а Корин и Гардвейг уютно устроились в ласковых женских руках.
Обычно иностранцам не разрешают участвовать в подобных церемониях, их место среди зрителей, но… но сейчас никто и слова сказать не рискнул.
Лорт, Шантен, Ольсен, ее величество, ее высочество…
Список тех, кто был — ЗА, пугающе прирастал знатными фамилиями. И какое там возражать? Голову бы уберечь…
Входят в зал придворные из кортежа, занимая свои места.
Выстраиваются вдоль стен одетые в сталь и золото гвардейцы. Да, тот самый полк, графа Шантена.