Сначала прикормим, потом приручим… ничем люди в этом отношении от животных не отличаются. И никуда не денутся.
После службы гроб с королем вынесли из храма и торжественно водрузили на похоронные дроги. Гардвейг отправлялся в последний путь по столице.
Похоронный кортеж занял свои места.
Скорбящая жена и дочери — сразу за гробом. Следом за ними придворные, в порядке знатности и полезности, потом гвардейцы…
В толпу будут разбрасывать монетки и поминальные хлебцы.
Люди должны прощаться с королем, а король — со своими подданными.
Робер занял место сразу за принцессами, и никто не осмелился его оспорить. Альбита была довольна и спокойна, а вот ему происходящее не нравилось.
Они ехали по улицам города, и он видел лица людей.
Город их не принимал.
Это было мрачное и хмурое отторжение. Оно словно облаком, висело над толпой, светилось в глазах людей, легко прочитывалось в жестких складках губ.
Гардвейга любили.
Робер вынужден был это признать.
Пусть самодур, пусть тиран, но яркий, красивый, обаятельный, дающий повод для разговоров… за что любит толпа?
Да уж никак не за высокий интеллект. И не за порядочность. Симпатии толпы — штука сложная и непредсказуемая.
Гардвейг был любимцем народа.
Робер и Альбита были его убийцами.
И Альсин невольно задумался — сколько осталось? Сколько им еще ждать грома и молний?
Он не знал. Но чувствовал всей шкурой, и именно сейчас, на вершине своего триумфа, задумался. А может, удирать надо?
А может, подождать хоть пару дней?
Начинать готовить для себя пути отступления. Собрать кое-какие ценности, ценные бумаги, отдать распоряжения, что-то продать, что-то купить… кто в сорок лет захочет начинать жизнь в чужой стране, с нуля? Альсин не хотел.
Может, он и не будет там герцогом, но уж тихую и безбедную жизнь он себе устроит.
Альбита?
Вот уж не его проблемы.
Она хотела мести — она ее получила. Хотела корону? Власть? Славу? Деньги? Пожалуйста. А вот удерживать полученное ей предстоит самой, всю жизнь… сколько там той жизни останется. Так Робер и решил. И по возвращении приступил к реализации своего плана.
Но это было потом.
А сейчас они ехали по улицам города, отдавая королю последний долг.
Час, два…
Наконец, круг был завершен, и они могли вернуться во дворец.
Там, в дворцовой часовне, Гардвейг упокоится в фамильном склепе. Этого его даже враги не лишат. Не посмеют. Не сейчас…
Альбита предлагала, кстати говоря. Но Робер попросил ее подождать. К чему сейчас трепать нервы людям? Вот потом, потихоньку, и вытащим, и выкинем, если охота будет покойников таскать. Альбита согласилась.