Альтрес Лорт напряг память и честно рассказал все, что помнил про Робера Альсина. Не так много, но, к своему же удивлению, не так и мало. Все же неблагонадежный род, за такими следует присматривать.
Недосмотрел, его вина.
А может, и не сильно недосмотрел. Почему у Альсина оказалось так мало людей? Все же тысяча, это не то число, с которым хорошо брать власть?
Да потому, что Робер таился, как мог. Больших отрядов так не соберешь, да и постараешься держаться более-менее в рамках закона.
Соглядатаи были, они и рассказывали Альтресу про своего подопечного. Сейчас Альтрес понимал, что получал примерно пятьдесят процентов правдивой информации, но даже это лучше, чем ничего.
Альсин упрям, злопамятен, мстителен, не откажет себе в удовольствии помучить пойманного врага… Джес ему не враг?
Это как посмотреть.
Альсин настроен сделать из Джерисона Иртона врага, и отказа не приемлет. Значит — уже половина пути пройдена. Джесу осталось заинтересовать Робера на достаточно долгое время, а там…
Там будут реализованы вторая и третья части плана.
А риск… Джес и не рассчитывал жить вечно.
Близость смерти сильно меняет сознание. Кто-то понимает, что каждое мгновение ценно и надо беречься. А кто-то, как Джерисон, решает прожить так, чтобы за эти оставшиеся мгновения не было стыдно.
Джес мог отказаться.
Это не его дом, не его страна, не его дело…
Отказаться он мог. Но жить с этим отказом — уже нет.
А значит — вперед.
Вот наконец, и дворец.
— Какая встреча!
Барон Фремонт.
Ах ты, сволочь!
Джес смерил взглядом бывшего собутыльника. Но пока промолчал. Бить надо наотмашь и так, чтобы не поднялся. Здесь и сейчас додавить гадину ему не дадут, не надо и размениваться на пошлости вроде плевков и угроз. Или — еще смешнее, попытку убить Фремонта. Это как давить клопа, презрев гадюку.
Глупо.
Барон ухмыльнулся.
— Граф, я рад, что вы решили воспользоваться нашим гостеприимством. А где же ваша очаровательная супруга? Надеюсь, она скоро присоединится к нам?
— Вам бы не надеяться, а бояться, — ухмыльнулся в ответ Джес. Врезать бы в эту глумливую ухмылочку за одно похабное слово о жене, но — нельзя. Зато можно достойно ответить словами, рот ему не заткнули. — Лиля как раз мечтала о новых препаратах.
— О чем?
Лиля действительно иногда мечтала о создании патанатомического музея. И Джерисон знал, о чем говорит супруга, так что пояснил со знанием дела и улыбкой закоренелого вивисектора.
— Это когда человек разделывается на части и раскладывается по баночкам. Ухо отдельно, глаз отдельно, печенка отдельно, легкие там, сердце…
Барон явственно передернулся.