«Мне не хватило бы смелости сказать это, глядя тебе в глаза. Не хватило бы сил оставить. Сейчас я понимаю, что проститься так — лучшее решение. Лучшее, по многим причинам.
Думаю, мы оба понимаем, что, не смотря на все, что между нами есть и было, мы не можем быть вместе. Ты — королева ведьм, и на первом месте для тебя должен быть народ. Не я. Я не могу каждый раз подстраиваться под твое расписание, оставаться на вторых ролях, и, в то же время, понимаю, что требовать твоего внимания эгоистично и неправильно.
Кроме того, мы так же оба знаем, что, в большинстве своем, твой народ не одобряет наших отношений, и это подрывает твой авторитет. Мы изначально взялись строить то, что невозможно уберечь.
Прости, Тори.
P.S. Не ищи меня, не стоит. Все кончено.
Драгон»
Прости. Все кончено.
Тяжело дыша, с трудом вспоминая, как это делается, я, покачнувшись, выронила листок, впитавший первые слезинки. Воздуха не хватало. Слов тоже. Мыслей, и тех, не было.
— Все кончено, — прошептала я окружающим, не возражая, когда Норд поднял письмо, изучая то, что причинило мне такую боль.
— Моя королева, — с сожалением прошептал на ушко Лаэрт, обняв и накрыв мои руки своими. Должно быть, читая, Норд попутно транслировал все братьям телепатически.
— Он ушел, Лаэрт, понимаешь? Все кончено… — промямлила я, ничего не видя из-за слез. Перевернувшись, не держась на ногах, я обмякла в руках белокурого Хранителя, сжав руками ткань его рубашки и уткнувшись в нее носом.
Что-то острое и ледяное раздирало изнутри, хватало за горло, вырывая хрипы и всхлипы. Мне хотелось бежать, но я не знала куда и не помнила как. В то же время неплохо было бы упасть, свернуться клубочком и остаться в темноте, вот только невозможно разжать пальцы. Поэтому я просто держалась за Лаэрта, как за якорь, сотрясаясь в борьбе с самой собой.
Древность фамилии и статус приказывали держать лицо, не срамить род подобными истериками на публике, но все это быстро оказалось передавлено реальностью. Реальностью, в которой этот самый статус и века истории династии Брендон ровным счетом ничего не значили. Здесь значило лишь то, что я семнадцатилетняя девушка, только что брошенная тем, кто значил так много, что словам это чувство не поддавалось. Брошенная по-особому, словно самого факта мало. Запиской, тремя абзацами на листке, потому что он не соизволил, ах, простите, опасался сделать это лично, ввиду нехватки у себя смелости и сил.
— Вот она. Уже поняла, что натворила? — прорычали со спины, и в этом угрожающем рыке я узнала Софи Бриар. — Теперь ты довольна? Счастлива, что окончательно разрушила мою семью? Ты со своими ведьмами прошлась по нам, как чума!