. Еще 5 сентября агентство Havas из Парижа сообщало об успехах союзника и об отступлении немцев, агентство Reuters из Лондона – о достижениях польской авиации
[6584].
На самом деле положение поляков быстро приобретало очертание катастрофы. Поражение на границе стало очевидно даже для Рыдз-Смиглы. Вечером 5 сентября он приказал армии отходить на восток, за Вислу[6585]. Этот приказ было легче отдать, чем выполнить. К утру 6 сентября практически все польские войска, прикрывавшие границу, или были уничтожены, или подвергались уничтожению. Мужественное и упорное сопротивление оборонявшихся не могло компенсировать недостатки противовоздушной и противотанковой обороны. 6 сентября польское правительство переместилось в Люблин[6586]. Успехи вермахта были очевидны. Тем не менее Берлин был явно заинтересован в выступлении Москвы. Она же готовилась к серьезным переменам. Согласно статье 15 нового закона о воинской обязанности, принятого 31 августа, призыв должен был проводиться ежегодно с 15 сентября по 15 октября[6587]. Фактически формировалась новая армия.
3 сентября Ворошилов отдал приказ об усилении боевой подготовки новобранцев. В кратчайший срок необходимо было подготовить бойцов, способных действовать индивидуально и в составе подразделения. Командиры частей и соединений должны были принять меры по усилению комендантской службы, охраны штабов, аэродромов, учреждений и складов[6588]. Отменялись отпуска, задерживалось увольнение в запас отслуживших свой срок красноармейцев[6589]. 5 сентября 1939 г. Молотов ответил на запрос германского посла: «Мы согласны, что в подходящий момент обязательно придется нам начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока еще не назрел. Возможно, что мы ошибаемся, но нам кажется, что торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников»[6590]. А польские дипломаты еще надеялись на возможность реализации своих предвоенных расчетов. 5 сентября Гжибовский встретился с Молотовым и поставил перед ним вопрос о поставке и транзите военных материалов. Нарком ответил, что торговый договор будет выполняться, но о поставке военных материалов или транзите их через советскую территорию и речи быть не может, потому что советское правительство не хочет быть втянутым в войну и должно заботиться о своей безопасности[6591].
В тот же день генерал-полковник фон Браухич встретился с советским военным атташе комкором М.А. Пуркаевым. Главнокомандующий сухопутными войсками сообщил, что германская армия наступает и что все идет по плану. Генерал вспомнил: «В 1931 г. я был на маневрах в Москве и Минске. Прощаясь с одним высшим командиром РККА, я сказал: надеюсь в ближайшем будущем встретиться в Варшаве»