За два дня боев немецкие части были отброшены на свои старые позиции, отойдя на которые, они смогли отбить натиск американцев, слишком уверовавших в свою победу. Сильный заградительный огонь артиллерии и дзотов наглядно показал, что янки еще не вполне готовы к штурму хорошо подготовленных позиций.
Людендорф вновь был в ярости и, не желая признать свое поражение, назначил новое наступление на Париж на 27 июля, однако именно в этот день он получил третий удар, который окончательно похоронил все его планы.
Упредив противника ровно на один час, Фош организовал свое новое наступление, теперь под Шато-Тьерри. Под прикрытием артогня он бросил в бой все, чем располагал на данный момент, 124 танка. Маршал сильно рисковал, но на кону стояло слишком много. Немцы яростно сопротивлялись, будь в их распоряжении полнокровные дивизии рейхсвера, бронированный кулак Фоша был бы полностью уничтожен раз и навсегда. Но, основательно прореженные потерями прежних непрерывных наступлений, они могли только героически сражаться и гибнуть под пулями и снарядами французских «Рено», подобно черным жукам, огромной тучей наползающим на немецкие позиции.
Фош оставил на поле боя более двух третей своих машин, но основная задача этого наступления была выполнена. Французские танки полностью прорвали все линии немецких укреплений и, подавив артиллерию, открыли французской пехоте выход в тылы наступающей на Париж группировке.
Людендорф еще мог попытаться выправить положение, в его распоряжение уже прибывали силы, спешно снятые им с относительно спокойных участков фронтов, из глубины страны подтягивались стратегические резервы, но поражение австрийцев в Галиции полностью связывало ему руки. Приходящие с Восточного фронта телеграммы наглядно говорили, что там произошла катастрофа, иные слова здесь не подходили. Вена не просто молила о помощи, истерично кричала, угрожая немедленно выйти из войны в случае, если русские казаки перейдут Карпатские горы.
Локализовав прорыв Фоша встречными контрударами, Людендорф с болью в сердце отдал приказ на отступление. Подписывая этот документ, германский гений впервые стал ощущать, что звезда его воинского счастья пошла к закату. Совершив умелый маневр отхода, немецкие войска отошли на линию Компьен – Суассон – Реймс, отдав врагу территорию, столь обильно политую кровью германских солдат.
События же на Восточном фронте разворачивались с не меньшей силой и размахом. Привыкший к тому, что русские генералы действуют по шаблону и зачастую не торопятся помогать более счастливому конкуренту, главнокомандующий германскими войсками на Восточном фронте генерал-майор Макс Гофман твердо считал, что для остановки русского наступления в Галиции хватит нескольких германских дивизий.