Узнав о случившемся несчастье, фельдмаршал приказал вернуть столь важные для обороны крепости и решил прибыть лично на этот участок фронта, но по дороге попал под воздушный налет русских бомбардировщиков и чудом остался жив, отделавшись легкой контузией.
Действие этого рода русских войск было для рейхсвера ничуть не меньшей головной болью, чем конные корпуса. Противник совершил большой прорыв в искусстве применения самолетов, считавшихся экзотикой в начале войны. Прекрасно усвоив уроки своих прежних поражений, русские сосредоточили действие своей авиации на крупных железнодорожных станциях, куда непрерывно прибывали войска с Западного фронта.
Эскадрильи огромных бомбардировщиков «Илья Муромец», состоявшие из 8–12 машин, буквально выбивали вновь прибывшие части под сильным прикрытием истребителей. От 40 до 60 машин всегда сопровождали вылеты бомбардировщиков на цель, чем полностью связывали ответные действия германских самолетов. Если войска успевали покинуть станции разгрузки, бомбардировщики настигали их на дороге и обрушивали на головы идущих людей шквал огня и бомб, стремясь в первую очередь уничтожить артиллерию и штабные машины.
Все эти действия хорошо координировались самолетами воздушной разведки, которые по несколько раз в день барражировали над станциями и дорогами, ведущими к фронту. О том, какое внимание уделяли русские авиации, говорил тот факт, что немецкие аэродромы стояли в числе основных целей партизанских частей конников Шкуро, непрерывно терроризировавших немецкие тылы. Знаменитые волчьи сотни, подобно вихрю, обрушивались на голову аэродромной охраны и, прорвавшись на летное поле, гранатами и специальными бутылками с бензином поджигали деревянные самолеты.
Столь энергичные меры русской авиации приводили к тому, что перебрасываемые войска вынуждены были двигаться исключительно ночью либо по лесам, что катастрофически удлиняло время выхода на передовые позиции. Благодаря этому противник беспрестанно продвигался вперед, энергично тесня части ландвера, и вместе с ними попутно перемалывал прибывшие подкрепления.
Почти каждый день фельдмаршалу докладывали о возникновении новых и новых угроз окружения, возникающих в результате очередных прорывов русскими дивизиями Восточного фронта. Противник не желал давать Людендорфу ни единого шанса на успех, подобно тому, как неоднократно это делал в начале войны. Везде он натыкался на хорошо продуманный расчет, подкрепленный смекалкой и храбростью, вместо ставшего столь привычным для фельдмаршала русского авось.