Подтверждением правильности выбранного капитаном курса послужило прямое попадание сброшенных бомб в русские самолеты. Поднятые в воздух вместе с клубами взрывов остатки уничтоженных самолетов были самой лучшей картиной для Лемке за все время полета. Он с радостью замечал, как растерянно забегали по летному полю аэродрома жалкие человеческие фигурки.
Командир «Берты» громко хохотал над проснувшимися русскими пилотами, напрасно пытавшимися спасти свои машины, он, великий и ужасный Лемке, просто не даст им такой возможности. Капитан уже понял принцип размещения вражеских самолетов и уверенно направлял свой дирижабль к новой цели.
Сброс, маленький черный клубок дыма, и вот уже третий бомбардировщик, принесший столько мучений для фельдмаршала, разнесен в щепки. Однако вместе с этой радостью Лемке был вынужден отметить хорошую работу зенитчиков русского аэродрома. Вот уже несколько раз тугие пулеметные очереди хлестко били по бокам цеппелина, разрывая его оболочку.
От подобного звука губы Лемке каждый раз складывались в хмурую гримасу, но он уверенно продолжал бой.
– Что же, господа, пришла и ваша пора вслед за вашими союзниками удивиться неуязвимости нашего дирижабля! – громко прокричал командир, сбрасывая новую порцию бомб.
– А-а! – радостно отреагировал Лемке спустя несколько секунд, отчетливо различая в цейсовской оптике прицела обломки очередного уничтоженного им самолета.
– Разворот на 11 часов, – приказал он пилотам, заметив, что летное поле закончилось стеной леса, и дирижаблю предстояло повернуться, чтобы продолжить свою кровавую работу. По данным разведки, на этом аэродроме находилось соединение численностью 8–9 машин, четыре из которых Лемке уже уничтожил.
Снова застучали пули зенитных пулеметов, но командира «Берты» это не сильно беспокоило, его кабина была защищена от пуль специальной броней, а гелия дирижаблю вполне хватает. Главное – выполнение задания, а через линию фронта он наверняка сумеет перелететь.
Цеппелин уже неотвратимо выходил на недобитые им русские бомбардировщики, когда сквозь строй немецких бипланов, охранявших «Берту», прорвался одиночный русский самолет. Проходя вдоль дирижабля, он выпустил длинную очередь из своего пулемета, что вызвало на губах Лемке саркастическую улыбку.
– Давай, давай, – снисходительно хмыкнул он, – многие до тебя это пробовали, а мы пока уничтожим ваше осиное гнездо.
Лемке уже с помощью пилотов выводил дирижабль на свою новую цель, когда этот неугомонный русский вновь возник у него на горизонте.
К огромному разочарованию, его не сбили немецкие пулеметчики, расположенные наверху дирижабля, не уничтожили самолеты прикрытия. Подобно мелкой, но больно кусающейся блохе, неизвестный русский пилот выходил для новой атаки творения доктора Тотенкомпфа.