Дойдя до галереи, уходившей вниз, я побежал вперед, не останавливаясь на мелькавших этажах. Некий ритм настойчиво звучал в моей голове, и моя правая рука двигалась в согласии с ним. Я чувствовал, что должен открыть нечто знакомое, наподобие современного сейфа с системой поворотов и нажатий ручки, и что мог воспроизвести всю замысловатую последовательность движений. Я помнил ее – все еще помнил, благодаря снам или нет. Как любое из видений или непроизвольно запомненный обрывок легенды могли оставить в моем подсознании столь четкий, детальный след? Я даже не пытался искать этому объяснения. Мои действия не подчинялись никакой логике. Разве все, что происходило со мной – шокирующая способность ориентироваться в неизвестных руинах, немыслимое совпадение реальности, сновидений и мифов, – не было запредельным кошмаром? Быть может, тогда, как и сейчас, в минуты ясности рассудка, я был убежден в том, что вовсе не бодрствовал, и весь этот подземный город – лишь часть горячечного бреда.
В конце концов галерея привела меня на самый нижний уровень, и я сразу свернул направо. По некой неведомой причине я пытался идти как можно тише, хоть и двигался куда медленнее прежнего. Здесь, на самом глубоколежащем этаже, находилось нечто, чего я боялся, и, приблизившись к этому месту, я вспомнил, что именно служило причиной этого страха. То был один из окованных металлом, тщательно охраняемых люков. Стражи здесь больше не было; весь дрожа, я, как и в прошлый раз, крался по коридору, пересекавшему такую же базальтовую башню с таким же распахнутым люком. Я не имел ни малейшего понятия, куда иду.
Я подошел совсем близко к источнику ужаса – на меня смотрел разверстый люк. Впереди стояли ряды поломанных полок с сейфами, и я вглядывался в слой пыли перед одной из них, где лежали выпавшие книги. Новая волна паники захлестнула меня, и некоторое время я не мог понять почему. Мне уже встречались и разбитые сейфы, и разбросанные тома, ведь за миллиарды лет стены этого мрачного лабиринта не единожды противились тектоническим движениям, и эхо разрушения не раз катилось по его коридорам. Лишь подойдя вплотную, я понял, почему дрожу всем телом.
Меня пугали не книги – что-то еще виднелось в толстом слое пыли на полу. В свете фонаря казалось, что он был неровным, будто что-то потревожило его несколько месяцев назад. Слой пыли был достаточно внушительным, но в расположении участков наименьшей толщины прослеживалась некая упорядоченность, и это крайне встревожило меня. Направив луч фонаря на один из таких участков, я совершенно не обрадовался увиденному – иллюзия порядка лишь усилилась. Правильные линии определенно слагались в сгруппированные отпечатки – в каждой группе было по три следа, площадью чуть больше фута, и каждый след состоял из пяти округлых отпечатков площадью в три дюйма – один располагался спереди и четыре сзади.