(«Рейган в Битбурге») явно сатирического звучания: с тромбонами и ксилофонами.
Президент только усугубил ситуацию, так высказавшись в защиту своего решения: «Они [члены СС] были злодеями: все мы знаем о преследованиях и прочих ужасах. Но на этом кладбище 2000 могил, и средний возраст тех, кто там лежит, – около восемнадцати лет. Я не думаю, что должен стыдиться посещения кладбища: всех этих юношей тоже можно считать жертвами нацизма. Хотя они сражались в немецкой форме, их заставили это сделать, заставили выполнять отвратительные желания нацистов. Они были такими же жертвами, как жертвы концентрационных лагерей».
Ничего более возмутительного Рейган просто не мог сказать. Приравнивание немецких солдат к жертвам Холокоста было, по словам раввина Александра Шиндлера, президента Союза американских еврейских конгрегаций, «неприкрытым оскорблением еврейского народа». Член совета музея Хадасса Розензафт, прошедшая через Освенцим и Берген-Бельзен, в отчаянии позвонила Визелю.
«Как он мог? Как у него такое с языка сорвалось?» – вопрошала она.
За два дня до запланированного визита Рейган сказал заместителю главы своего аппарата: «Я знаю, и вы, и моя жена Нэнси тоже не хотели бы, чтобы я это делал, но… история докажет, что я прав. Если мы не сможем примириться и через сорок лет, мы не сможем сделать это никогда». В программе визита Рейгана было заявлено лишь одно изменение – посещение концлагеря Берген-Бельзен, однако этот жест был явной уступкой общественному мнению, и многие считали, что от него будет только хуже. Менахем Розензафт, сын Хадассы и консультант совета USHMM, назвал программу пребывания президента «частью грязной сделки».
Нужно было надавить на Рейгана и заставить его все же отказаться от своих планов. И Зигги вышел в эфир.
Начиная с 1960-х годов комментатор Барри Фарбер был известен радиослушателям южным тягучим выговором, любовью к деталям и острым умом. Его интервью в прямом эфире нью-йоркской радиостанции WMCA собирали бо́льшую аудиторию, чем любое другое шоу на американском радио.
«Мы приглашали Зигги на мое шоу по ряду вопросов, – вспоминал Фарбер, – и когда нам потребовалось мнение пережившего Холокост, нам снова очень повезло с Зигги».
Интервью вышло в эфир 1 мая 1985 года – менее чем за неделю до запланированного визита Рейгана в Битбург.
«Зигги, – начал Фарбер, – возможно, вы помните, как бывали на моих полуночных эфирах в середине семидесятых. Тогда вы рассказывали, что стали первой жертвой Холокоста, выступавшей перед кадетами Вест-Пойнта».
«Кадеты не поняли меня, – ответил Зигги, – когда я сказал им, что, насколько мне известно, из полутора тысяч учеников моей школы выжил только я. У них не укладывалось в голове, что я попал в те десять процентов немецких евреев, которым удалось выжить во время Холокоста, что эсэсовцы убили пятьдесят девять членов моей семьи, включая трех братьев, сестру, семилетнего племянника и двухлетнюю племянницу».