- Отец! Но это...
- Ты полежи, обдумай новости, - решил Эрнесто. - А я еще зайду.
И быстро вышел из палаты.
Кажется, подходя к концу коридора, он услышал звон.
Кажется, именно оттуда.
Но возвращаться и проверять не стал. Ни к чему. Пусть Амадо сам борется со своими демонами. В этом ему никто не поможет. Увы...
Эрнесто не ошибся.
Амадо смотрел на рассыпанные по полу апельсины, которыми вместе с вазой запустил в дверь, и чувствовал себя... на редкость безнадежно. Разве вот ЭТО - справедливо?
Увы, ответа не было. А вот укол успокоительного ему вкатили. Может, и к лучшему.
***
Тони пребывала в замечательном настроении. Напевала, протирала пыль, гладила кота... жизнь была прекрасна и удивительна ровно до той поры, как в магазин вошел пожилой мужчина.
Вежливо поздоровался - и начал оседать на пол.
- Ой, - сказала непечатно Тони, и кинулась бедолаге на помощь. Надо, надо заводить в магазине нюхательные соли, а то с такими клиентами никаких нервов не хватит!
Спустя полчаса потенциальный покупатель был приведен в чувство, усажен в кресло и даже осчастливлен чашечкой крепкого кофе. А Тони хлопотала вокруг, пока мужчина не поднял голову и не посмотрел ей в глаза.
- Спасибо, ритана.
- Не стоит благодарности, тан. Что именно у вас произошло?
Вопрос был не праздным. Из темно-карих глаз пожилого мужчины смотрела такая безнадежность, что плакать хотелось. Ей-ей, у коровы на скотобойне - и то глаза веселее будут.
А ведь мужчина не из простых синьоров, мужчина из танов. Может, не из слишком богатых, но и не бедствующих. Об этом говорит и дорогой костюм, и часы в жилетном кармане, дорогие, из золота, и волосы, подстриженные и уложенные у дорогого мастера, и даже запах парфюма.
В таких вещах Тони разбиралась. Первое дело для мошенника, определить, кого он собирается облапошить. Вот Хуан Амон Мартель и учил девочку подмечать разные детали, даже самые крохотные, а потом и делать правильные выводы.
Тан посмотрел измученными глазами.
- Плохо мне, ритана.
Тони вздохнула, и присела напротив. Сжала в своих ладонях ледяные пальцы мужчины. И ведь н старый еще, лет пятьдесят человеку, вот, как дядюшке. А ощущение от него, как от столетнего старика.
Жизнь кончена. И конечна, тоже.
Ничего хорошего в ней больше не будет.
Тянет по магазину промозглой и серой безнадежностью...
- Мурррм!
Синьор Мендоса таких вещей не переваривал. Не кушал, потому что, вот и переваривать не приходилось. В его доме! И такое... тоскливое? Мрачное и дождливое?
Ну, нет! Так не пойдет! Сначала сырость, потом плесень, а потом и дом развалится. Кошки точно знают, чего допускать никак нельзя. А уж как они изумительно тоску прогоняют!